Дочь палача и театр смерти

Симон в изумлении уставился на Куизля. Он как раз вернулся от Георга Кайзера. После неудачной и, вероятно, последней репетиции они отправились домой к учителю, где пообедали в полном молчании. Каждый предавался собственным мыслям. Даже остатки кофейных бобов мало чем помогли. Но известие палача о том, что ему приказано возвращаться в Шонгау, вывело цирюльника из задумчивости.

– Лехнер не желает, чтобы я и дальше здесь вынюхивал, – продолжал Куизль, закинув ноги на стол, с трубкой в уголке рта. Он устроился на скамье возле печи, где провел прошлую ночь. – Мне следует собрать свои инструменты и с этой минуты держаться от этого дела в стороне. Вчера вечером он сказал мне об этом.

– И вы говорите об этом только сейчас?

Куизль глубоко затянулся.

– Мне нужно было подумать. Да и что изменилось бы, если б я рассказал тебе? Как видишь, я все еще здесь. Лехнер, наверное, взбесится.

– Но с какой стати вам вообще уезжать? – озадаченно спросил Симон. – В том смысле, что Лехнер для того вас и взял с собой, чтобы разобраться в этих убийствах.

– Быть может, мы выяснили чересчур много. – Палач ткнул в Симона длинным мундштуком трубки: – Тебя, кстати, тоже касается его запрет. Видимо, скоро и ты сможешь вернуться к моей ненаглядной дочурке… – Он усмехнулся: – Хочется ведь, признайся?

Фронвизер вздрогнул. За последние дни он едва вспоминал о Магдалене, так стремительно развивались события здесь, в Обераммергау. Оставалось только надеяться, что с ней и с Паулем все хорошо. Магдалена, наверное, до сих пор злилась на него за то, что он решил принять заманчивое предложение Файстенмантеля и остаться на некоторое время с Петером. Во всяком случае, ответного письма из Шонгау не приходило, и это не сулило ничего хорошего.

– Файстенмантель пообещал мне кучу денег, если я останусь здесь цирюльником на пару недель, – возразил Симон и тоже сел за стол. – Я не могу так просто взять и уехать, даже если Лехнер прикажет. Да и не люблю я, когда мною двигают, как шахматной фигурой. Мы близки к разгадке, я это чувствую!

Он вздохнул. Просто немыслимо! Если вернуться сейчас домой, то все изыскания окажутся напрасными. И обещанных Файстенмантелем денег ему не видать, а они были бы весьма кстати. А если воспротивиться, придется иметь дело не с кем иным, как с Иоганном Лехнером.

– Но теперь, так или иначе, все переменилось, – добавил он хмуро. – После того, как аббат запретил мистерию.

Куизль наморщил лоб:

– Запретил?

Симон рассказал палачу о том, что случилось на последней репетиции. Тот слушал молча, даже рассеянно. И только когда Фронвизер сообщил об исчезновении Франца Вюрмзеера, Якоб насторожился.

– И как думаешь, куда Вюрмзеер мог направиться? – спросил он.

– Ну, уж точно не домой. Я туда уже заглянул, его жена очень встревожена. И я ей почему-то верю. Она говорит, что в последнее время ее муж вел себя очень странно.

– Хм… А Файстенмантель, по твоим словам, на что-то намекал до этого?

Симон кивнул.

– Он говорил, что ему известно нечто такое, отчего аббат вряд ли будет в восторге. И тогда Вюрмзеер набросился на него, как безумный. Собственно, с этого и началась вся потасовка.

– Дьявол! – Куизль стукнул по столу. – Похоже, в деревне каждый дурень осведомлен об этом деле лучше, чем мы с тобой. Мне даже кажется, что и Лехнеру известно больше, чем он хочет говорить мне. Но я больше не позволю водить себя за нос! – Он вновь ткнул в Симона мундштуком трубки: – Скажи Петеру, чтобы тот со своими приятелями выследил Вюрмзеера. Я хочу знать о каждом его шаге! А ты в это время займешься Файстенмантелем… Черт бы побрал этих двоих, они знают о чем-то, и это может вывести нас на убийцу. Я чую это, или не зваться мне палачом из Шонгау! – Он тронул свой выдающийся нос. – А я между тем примусь за Ксавера. Ему тоже кое-что известно. Если он еще в долине, то я его разыщу.

– И как вы хотите сделать это, если Лехнер отослал вас домой? – спросил Симон.

Куизль хитро улыбнулся:

– Но я давно убрался отсюда. Попрощался с тобой и отправился в Шонгау. Еще в полдень. – Он поднялся и прошел в коридор, где на крюке висели длинный плащ, заплечная корзина и широкополая шляпа. – А это просто старый лоточник бродит по долине и предлагает свои товары. Не исключено, что сегодня вечером он и к тебе постучится… – Якоб решительно кивнул. – Никто из Куизлей не позволит так просто собой командовать. Кое-кому давно пора это уяснить.

* * *

Всего в нескольких сотнях шагов Конрад Файстенмантель шагал к заповедному лесу у подножия Кофеля. В правой руке он сминал записку, которую получил только что в мастерской возле дома. Один из молодых подмастерьев протянул ее и ничего не сказал, но Конрад и так знал, от кого записка. Он ждал ее, причем ждал давно. Следовало многое обсудить, и трактир был для этого не самым подходящим местом. Но почему встреча должна состояться именно у Кофеля, да еще в этом про́клятом месте, Файстенмантель не имел ни малейшего понятия. Было множество других укромных мест, не таких зловещих.