Дочь палача

— Теперь толкай Клару в дыру, — крикнул он Софии.

С той стороны кто-то запыхтел и послышался шорох. Потом показалась голова Клары. Девочка лежала на животе, лицо ее терлось о землю. Она до сих пор не пришла в себя и ничего не воспринимала. Симон погладил ее по волосам, мокрым от пота.

Возможно, так даже лучше. Она решит, что все это было лишь дурным сном.

Наконец лекарь ухватил Клару за плечи и стал осторожно тянуть на свою сторону. Он хоть и старался, но камни задели платье, и оно порвалось, так что оголились плечи.

На правой лопатке виднелся символ. Симон впервые рассмотрел его перевернутым.

Юноша почувствовал, как у него закружилась голова. Дым и страх внезапно потеряли всякое значение. Он видел лишь знак. Мысленному взору представились все алхимические символы, какие он успел запомнить за время учебы.

Вода, земля, воздух, огонь, медь, свинец, аммиак, пепел, золото, серебро, кобальт, олово, магний, ртуть, нашатырь, селитра, соль, сера, безоар, купорос, гематит…

Гематит. Неужели все так просто? Неужели они просто зациклились на какой-то одной догадке, а на остальное перестали обращать внимание? Неужели они так глубоко заблуждались?

Времени на размышления не было. Наверху послышался угрожающий скрежет. Симона обдало пылью. Он быстро схватил Клару за плечи, полностью выволок ее из лаза и прорычал в дыру, откуда клубами валил дым:

— Быстрее, София! Проход обваливается!

Почти сразу в отверстии показалась голова рыжей. У Симона промелькнула мысль взглянуть на плечо и ей. Но когда рядом с ним в пол врезался булыжник, юноша передумал. Он помог Софии выбраться и, когда девочка смогла подняться, подхватил Клару и пригнувшись пустился вперед по коридору.

Он оглянулся еще раз и в свете фонаря увидел, что дым стал заполнять коридор. Потом потолок рухнул.

Якоб Куизль полз по туннелю и, как мог, спасался от дыма. Он зажмурился. В темноте все равно ничего не видно, а так хоть глаза не резало. Палач приоткрывал их время от времени и видел над собой тусклый отсвет. От дыма почти невозможно было дышать. Цепляясь руками, он медленно, но верно пробирался по наклонному проходу наверх. Наконец Якоб нащупал края туннеля. С хриплым криком он выбрался в келью, перекатился и открыл глаза.

Сощурившись, Куизль в который уже раз увидел другой проход справа и еще один на уровне груди, ведущий наверх. Оттуда он скатился после драки с дьяволом. Огонь, похоже, горел наверху, но и в этой каморке висела плотная дымовая завеса.

У Куизля снова заслезились глаза, он потер их грязными пальцами. И только лишь собрался проверить правый туннель, как сверху послышался шум.

Что-то тихо зашуршало.

Кто-то полз вниз по проходу. Палачу послышалось чье-то частое дыхание.

Он встал сбоку от выхода и поднял дубинку. Шорох приближался, звук становился все громче. В тусклом свете огня что-то выскочило из туннеля и пролетело мимо. Куизль с криком бросился на него и врезал дубинкой.

Он слишком поздно осознал, что это был лишь кусок гнилой лестницы.

В тот же миг за спиной что-то просвистело. Он прянул в сторону, но клинок зацепил рукав и ударил под левую руку. Ее пронзила тупая боль. Палач рухнул на пол и почувствовал, как что-то пронеслось над головой, словно огромная птица.

Палач снова поднялся, слезы застилали ему глаза. По противоположной стене плясала громадная тень дьявола. Под светом факела облик нападавшего сделался вдвое больше, и он высился до самого потолка. Его длинные пальцы, казалось, тянулись к палачу.

Куизль проморгался и увидел наконец в центре тени самого наемника. Дым стал таким густым, что Якоб видел лишь смутные очертания дьявола. Когда тот поднял факел повыше, удалось разглядеть чуть больше.

Со лба у него ручьями стекала кровь, и лицо окрасилось алым. Глаза противника сверкали и, казалось, отражали свет факела. Дьявол скалился, словно хищник.

— Я… пока еще тут… палач, — прошептал он. — Сейчас выяснится, ты или я…

Куизль стиснул дубинку и ждал. Левая рука болела невыносимо, но он не обращал на это внимания.

— Куда ты утащил мою дочь? — прорычал он. — Говори, а потом я пришибу тебя как бешеную собаку!

Дьявол засмеялся. Он поднял костяную руку, словно в приветствии, и Куизль заметил, что на ней недоставало двух пальцев. Однако факел еще держался в металлическом кольце.

— Правда… хочешь знать… палачишка? Хорошее место… Лучшее для дочки палача… Вороны ей, наверно, уже глаза выклевали…

Куизль грозно замахнулся дубинкой и продолжал:

— Раздавлю тебя, как хорька…

По лицу дьявола пробежала улыбка.

— Чудно, — промурлыкал он. — Ты такой же, как я… Убийство — наше ремесло… в нас… больше общего, чем ты думаешь.

— Ошибаешься, — прошептал Куизль.

С этими словами он бросился в дым, прямо на дьявола.