Дочь пирата

Существовал миф, будто основатель династии, король Бонифацио Черный, приказал устроить под всем островом подземные ходы, чтобы королевская семья могла ими воспользоваться в случае вторжения или иной крайности. На протяжении семисот лет никто, кроме членов королевского дома, не допускался к этой тайне, за исключением разве что Испанца, которого Джулия ненавидела, как самого дьявола.

Глаза ее скользили по линиям подробнейшего чертежа. «Глупый мальчик. Как ты мог оставить такое там, где я это найду?!» Глаза ей жгли слезы. Она еще раз обернулась на спящего юного Адониса[5].

Французы стояли на якоре у залива. «Джулия, положи это на место, — тихо шептала ей совесть. — Передав это французам, ты лишишь мальчика будущего… а возможно, и жизни».

Подобное предательство навсегда убьет в нем нежность и доброту.

Но сила привычки была слишком велика. Она станет богатой! Сможет отправиться куда пожелает. Никогда больше не будет зависеть от самых ненадежных существ на свете — мужчин. Мальчику придется выплыть или погибнуть. Мир — это дикий лес, а его уютная безмятежная жизнь — просто иллюзия. Джулия увидела, что преподносит Рафаэлю самый ценный урок, какой только возможен.

«Пусть теперь Сантьяго попробует спасти его», — язвительно подумала графиня. Быстро одевшись и сжимая в дрожащих руках скрученный пергамент, Джулия подошла к двери. Ступив на порог, она бросила на спящего юношу долгий прощальный взгляд.

В этот миг что-то в ней навсегда надломилось. Ее заполнила горечь.

«Глупый мальчишка». Повторив эти слова, Джулия вышла в коридор и тихо закрыла за собой дверь.

Дариус вернулся на виллу в середине утра. Передав Джихада конюхам, он направился в дом, страшась очередного бессмысленного и одинокого дня. Что ему делать со всем этим свободным временем? Дариус уже выполнил все возможные виды работ, которыми мог занять себя.

Из вестибюля он намеревался пройти в свой кабинет, но, минуя утреннюю гостиную, заметил, что там за накрытым для завтрака столом сидит его молодая жена и что-то пишет.

Беглый взгляд Дариуса отметил, как играет отблеск утреннего солнца на косах и сияет на нежной коже. Серафина, склонив голову над бумагой, накручивала на палец шелковистый локон, что означало глубокую озабоченность. Поэтому Дариус поспешил к себе, даже не поздоровавшись с женой.

Завтракал он в библиотеке, дальше по коридору, но вкуса еды не почувствовал. Его мучило сознание того, что Серафина так близко и так безнадежно далеко от него.

Наконец Дариус оттолкнул тарелку и выпил только кофе, в который раз перечитывая письмо Ричардса. «Весьма интригующее предприятие…»

Как прекрасно было бы вновь почувствовать себя нужным, иметь возможность заняться чем-то, а не сидеть, бесцельно перебирая в уме все свои неудачи.

В эту минуту раздался стук в дверь, и спустя мгновение в кабинет вошла его слишком прекрасная и слишком высокорожденная жена. Подбородок ее был высоко вздернут, на лице застыло выражение холодной гордыни. Царственная осанка Серафины повергла его в ужас. Дариус привстал и поклонился ей:

— Мадам? Она кивнула.

— Я пришла сообщить, что отправляюсь в город. Мне нужно нанять работников для ремонта и наведения здесь порядка. Прилегающие земли в чудовищном состоянии. Крыша нуждается в починке. Необходимо покрасить стены. Необходимо провести также современную канализацию. Я хочу, чтобы на кухне стояли новые шкафы.

Серафина бросила на мужа дерзкий взгляд, словно ожидая… нет, провоцируя его отказать ей.

— Все, что ты перечислила, безусловно, следует сделать, — спокойно отозвался Дариус.

Она надменно выгнула бровь и пристально посмотрела на него.

— Эти перемены только начало. Половина мебели непригодна к пользованию. Обстановка большей части комнат безнадежно устарела. После того как мы закончим ремонт, необходимо будет обновить их убранство.

Серафина снова замолчала, явно ожидая возражений.

Дариус остался невозмутим. Денег у него хватало, иначе он никогда не позволил бы их отношениям зайти так далеко. В конце концов, заниматься покупками было для Серафины самым большим удовольствием.

— Надеюсь, ты сделаешь наш дом самым модным, — заметил он. — По правде говоря, я знаю отличного архитектора, синьора Амброзетти.

— Его контора в городе? Я отправлюсь к нему.

— Не так быстро. — Дариус остановил жену жестом. — Я пошлю за ним, и его привезут сюда. Ты покажешь ему на месте, что нужно сделать. Закажи ему все, что душе угодно. Но я не хочу, чтобы ты ездила в город.

Серафина скрестила руки. Дариус отвел глаза.

— Я поеду в город!

— Нет. Это небезопасно.

— Почему?

— Потому что я так сказал, — ответил он, не желая пугать ее упоминанием о Туринове. Известие это пока не подтвердилось. Зачем же отягощать жену своими страхами? Он справится с этой проблемой сам, так к чему же нагонять на нее панику? Она и так несчастна. — Синьору Амброзетти придется осмотреть виллу и остальное поместье. — Он оправил сюртук и снова опустился в кресло.

— Дариус.