Дочь похитительницы снов

Или это и вправду сон? И мы только снимся Эльрику Мельнибонэйскому?

Оуна тем временем подошла к дальней стене и отдернула гобелен, за которым пряталась другая дверь.

– Куда она ведет? – поинтересовался я.

– Куда получится, – отозвалась девушка с невеселой усмешкой.

– То есть?

– Все зависит от того, кто правит соседними мирами, – Порядок или Хаос.

– А как это узнать?

– Войти в дверь, – просто ответила она.

– Так пошли, – поторопил Эльрик, неожиданно проявив нетерпение. – Я жду не дождусь новой встречи с кузеном Гейнором, – его рука лежала на рукояти Равенбранда. Меня восхитила его смелость. Да, у нас была общая кровь и, отчасти, общие проблемы, но по темпераменту мы с ним – полные противоположности. Он искал забвения в действии, а я – в философии. Я неохотно принимал решения, Эльрик же никогда долго не раздумывал: для него решения были смыслом жизни, и принимал он их походя.

Веди он обыкновенную, прозаическую жизнь, тогда бы с ним случались обыденные, прозаические вещи. Но подходит ли прозаическая жизнь тому, у кого такие хищные черты лица, кто должен прибегать к колдовству только для того, чтобы не умереть от недостатка сил?

Как бы повел себя я на его месте? Не знаю, не знаю… Меня не обучали сызмальства колдовским штучкам, не наставляли в нечеловеческой мудрости предков. В юности мне не доводилось сражаться с чудовищами, осваивать премудрости полетов на драконах и учиться править миром. Разумеется, его прошлое было для меня открытой книгой – ведь воспоминания Эльрика остались во мне, а мои воспоминания к нему не перешли, и, надо признать, я отчасти ему завидовал.

Не тратя лишних слов, Эльрик распахнул дверь и шагнул через порог. Я последовал за ним. Оуна аккуратно закрыла дверь.

Мы очутились в залитом солнцем саду. В таких садах обычно уединяются, ища успокоения, отдыха от мирских забот. Я бы даже сказал, что рассчитывал наткнуться на нечто подобное по ту сторону двери. Сад окружала высокая стена, поверх которой виднелись крыши домов. Перед нами раскинулись клумбы, засаженные ароматными травами и цветами. По газону расхаживали павлины и задиристые петухи. А посреди сада находился пруд с фонтаном. Фонтан был каменный; журчание воды как нельзя лучше дополняло облик сада.

Честно говоря, мы испытали некоторое разочарование. Ведь мы готовились к чему-то более воинственному. Эльрик с подозрением огляделся вокруг. Похоже, он высматривал, кого бы ему убить.

А вот Оуна облегченно улыбнулась. По-видимому, ее опасения не оправдались.

Ворот в стене, окружавшей сад, не было и в помине. Наружу можно было выйти только через дверь, которая привела нас сюда.

– Что дальше? – Эльрик вновь огляделся. – Куда теперь?

– Из Танелорна в Мо-Оурию и из Мо-Оурии в Танелорн, – сказала Оуна, – добираются только по воде.

Эльрик опустил руку в пруд.

– По воде? Но как? Здесь нет никакого корабля, – он с интересом уставился на подплывшую к его ладони рыбешку, словно ожидая, что та возьмет и превратится в корабль.

Оуна с улыбкой сняла с плеча лук и очертила им круг на воде. Как ни удивительно, очерченная полоса никуда не делась, не растаяла. Внутри круга вода забурлила, стала менять цвет – и внезапно хлынула вверх кроваво-красным потоком, будто кровь из раны. Сквозь нее просвечивало солнце, и наши лица в солнечных лучах приобрели кровавый оттенок.

Эльрик ухмыльнулся своей волчьей ухмылкой. Его глаза блеснули.

– Это проход? – спросил он. Оуна кивнула.

Мельнибонэец прыгнул в водяную колонну, обхватил ее руками, точно обнимая. Дернулся, как лягушка на электрической изгороди, – и сгинул, подхваченный потоком.

Я не торопился следовать его примеру. Оуна засмеялась, взяла меня за руку и потянула за собой.

В глаза ударил ослепительный свет. Нас понесло в разные стороны; я пытался удержать руку Оуны, но не сумел. Меня окружило ревущее, беснующееся пламя, я погружался в огненную бездну, грозившую утопить Ульрика фон Бека в крови мироздания. Пламя не жгло, зато проникало, казалось, в самые затаенные уголки души. В огне то и дело возникали искаженные гримасами лица – должно быть, лица грешников в аду. Обезображенные, искалеченные тела, сцены пыток, жертвы которых словно исполняли кощунственные балетные па…

Этот огонь будто состоял из воды; во всяком случае, в нем можно было плыть, что я и делал, причем дышать не требовалось – и не хотелось. Мне сразу вспомнились маслянистые воды Бледного моря, лежащего за Мельнибонэ.

Я вертел головой, высматривая своих товарищей, но тех нигде не было видно. Может, Эльрик с Оуной сговорились таким вот способом избавиться от меня? Могли бы сказать, что я им больше не нужен…