Дочь полка 2

Катя отправилась в окопы. Там тоже были солдаты. Картина точно такая же: пляски, радостные возгласы, повторяющиеся популярные песни. Только места было меньше, поэтому бойцы загородили ей путь с двух сторон. Но итог, где бы он не был — в медпункте, в лагере, в окопах, всегда один — счастливые лица солдат. Такая искренняя улыбка была самой дорогой, самой ценной, самой согревающей. Катя смотрела на них и радовалась вместе с ними. Ей, так же, как и Марии Фёдоровне, некому было писать. Но девочке ничуть не было обидно. Всё-таки раздавать почту тоже хорошее занятие. После стрельбы с командиром, конечно.

* * *

Александр развернул письмо и уже собирался перечитать теперь знакомые ему строки, как сзади его по спине стукнула чья-то тяжёлая рука. Он обернулся и увидел запыхавшегося красного Сорокина:

— Меня заставили польку отплясывать, — выдохнул он и встал рядом с другом. — Ты своё получил?

— Давно, — показал исписанный лист командир и стал его сворачивать назад.

Если пришёл Иван, то почитать ему никто не даст.

— Всё-таки зараза ты, Сань, — сказал тот и убрал конверт в карман. — Не пляшешь.

— Да ладно тебе, — усмехнулся Резанцев. — Тебе — то какое до этого дело?

— Хоть бы под ту же «Барыню». Все же скачут, — продолжал Иван.

— Ну ты как себе это представляешь? Я и танцы. Две несовместимые вещи. К тому же, я командир.

— Вот как раз я это себе прекрасно представляю! — поднял брови тот. — Помню, как ты вальс…

— Тише! — шикнул на него Александр и огляделся, нет ли кого поблизости. — Не здесь.

— Тебя Танька практически тащила, — продолжал издеваться приятель. — Ты ей все ноги оттоптал…

— Ваня!

Сорокин рассмеялся, задрав голову к небу:

— Не, ну ты интересный. Ты жениться собрался! Как на свадьбе — то будешь?

— До свадьбы ещё надо дожить, — вздохнул тот.

— Я тебе на то намекаю, что танцевать тебе всё — равно придётся.

— Вальс? На фронте?

— Не, ну некоторые танцуют, — пожал плечами Иван. — Фырова вспомни с Людкой.

— Вот ты меня и будешь учить, доумничаешься.

— Не, Сань, для этого нужна девушка.

— Ничего. Ты замечательно подойдёшь.

Сорокин хотел что-то сказать, но передумал. Александр не стал ждать его ответа и решил закончить тему. Он вытащил пачку папирос и протянул другу:

— Будешь?

— Обижаешь, — взял табак Сорокин.

Они закурили и стали наблюдать за происходящим в лагере. А вон и Катя возвращается с окопов с пустой сумкой. Маленький почтальон справился с задачей.

Глава 7

«Я же боец»

— Бьётся в тесной печурке огонь. На поленьях смола, как слеза. И поёт мне в землянке гармонь про улыбки ваши и глаза…

Катя остановилась и вытащила из ледяной воды бинт. Расправила его красными онемевшими пальцами и присмотрелась. «Нет», — подумала девочка, — «этот нужно ещё немного постирать». Она кинула его в воду и продолжила тихонько напевать:

— И про вас мне шептали кусты в белоснежных полях под Москвой, — Катя вздохнула и с горечью произнесла. — Я хочу, чтобы слышали вы, как тоскует мой голос живой.

Конечно, песня была немножечко о другом. В знаменитой и популярной во всей Красной Армии «В землянке» пелось о любви солдата, которая была так далеко. До которой нужно было ещё постараться дожить: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага». Но у Кати не было никакой любви вне фронта, да и на нём тоже. Поэтому она переделала немного текст и, когда оставалась одна, обращалась к своей погибшей семье. Вообще за время проживания на фронте, девочка выучила очень много песен. Раньше она знала только «Катюшу» и «Синий платочек», а теперь в её запасе были и другие: «В землянке», и «Курганы», и «Смуглянка», даже «Боевая пехотная». Ну, последнюю грех было не знать. Без неё невозможно было в любых походах. Бывало шагаешь вместе со строем куда-нибудь, а настроения нет вообще. Погода плохая, холодно. Идёшь себе, погрузившись в смутные мыли. В этот момент и начинает поедать один из самых главных врагов солдат — тоска. Она проникает в душу и ничего сделать ты не можешь. И тут на помощь приходит единственное спасение. Товарищ командир, который ведёт строй вдруг начинает петь:

— С песней молодецкой весело в походе, Красную пехоту не собьёшь с ноги.

И тут все резко выходят из своих грустных мыслей и бодро подхватывают:

Грянем Сталинскую песню о пехоте,

Песню про геройские советские штыки!

Мы в огне сражений сроду не дрожали,

Не роняли русской славы боевой.

Знамя Родины высоко держали,

Пехотинцы смелые державы трудовой! …

И всё. Этого было достаточно, чтобы прогнать проклятую тоску и вернуть боевой настрой и дух. Катя быстро выучила слова и тоже вступала в солдатский своеобразный хор. Только вот её высокий звонкий, ещё детский голос не сливался с мужскими, а наоборот выделялся. Так что, если она по какой-то причине останавливалась, бойцы это слышали и начинали её легонько подталкивать, чтобы девочка продолжила.