Дочь полуночи

Я пробивалась сквозь заросли деревьев, прыгала, спотыкалась и едва не вывалилась на неровную поляну. Теперь я ощущала и запах дыма. Воздух из-за него казался грязным, каждый вдох обжигал, обволакивал гарью горло и легкие. Я упала на колени в утоптанный снег под почерневшими руинами, которые никак не походили на деревню, стоявшую здесь недавно. Нежные пушистые хлопья уже пытались прикрыть эти безобразные дымящиеся останки, как будто лес возмущался по поводу черного пятна, уродующего его красоту. Еще немного, и все будет скрыто от глаз.

Я осторожно пробиралась между дымящимися обломками к постройке, пока еще не успевшей рухнуть. Она не слишком напоминала дом, наверное, здесь был сарай или мастерская, но у меня не было времени осматривать все обгорелые развалины в поисках улик. Я дернула несколько уцелевших досок. Они провалились внутрь и рассыпались раньше, чем успели коснуться пола.

Получилась дыра, достаточно большая, чтобы я сумела в нее пролезть, но внутри не оказалось ничего достойного внимания. Несколько обугленных горшков, кусок материи, который внезапно загорелся, рассыпался в прах и развеялся по ветру. Больше ничего.

Я присела на корточки над золой и стала шарить пальцами по останкам, все еще теплым. Но что я ожидала увидеть? Тела были снаружи — разрозненные обугленные кости и обрывки волос, колыхавшиеся от жара. Узнать кого-либо невозможно. Я могла бы наступить на нее, пока ходила здесь, и даже не понять этого. Не осталось ничего похожего на ее дом. Ни один из уцелевших предметов не принадлежал ей. В воздухе не витало ни единого знакомого запаха. Ни одного воспоминания, пусть самого размытого, о тех временах, когда я жила здесь.

Ничего.

Мокрые хлопья таяли на моем лице, отчего по щекам текли холодные ручейки. Завиток горького дыма поднялся над руинами, но почти сразу зашипел от влажного прикосновения снега и пропал. Я подняла голову и поняла, что снег пошел по-настоящему, быстро насыпая сугробы поверх черных обрубков. Поднялся и ветер. Надо уносить ноги прямо сейчас, пока я не застряла в этом белом аду.

Но я все равно задержалась еще немного. Уходить мне не хотелось, поскольку это означало признать свое поражение. Однако мороз уже водил зябкими пальцами по телу, отнимал тепло, заставлял меня дрожать.