Дочь регента

О, если б он показал, что она ему хоть немножко небезразлична, все было бы иначе, но у нее часто складывалось впечатление, что принцу нравится ее унижать. Даже сейчас он приказал ей на обратном пути из парламента идти позади Старых Дев. Она, предполагаемая наследница трона, будет идти позади старух, которые никогда не будут играть никакой роли в жизни государства! Отец сделал это, лишь желая унизить ее, напомнить, что пока она не имеет никакого влияния.

Ладно, она покажет ему, что люди любят ее, а не его! Она очень постарается вызвать их ликование, когда настанет время возвращаться в Карлтон-хаус.

Слушая речь регента, Шарлотта чуть не плакала. Речь была так прекрасна! Наверняка все им восхищаются... Но с другой стороны, он так плохо обошелся с бедной мамочкой, да и карикатуры становятся все более оскорбительными, хотя, выполняя обещание, данное Мерсер, она их не рассматривает, а так... бегло проглядывает, когда миссис Адней или мать подсовывают ей очередную порцию.

Как приятно проехать по улицам! Сколько вокруг людей!

«Господи, благослови добрую принцессу Шарлотту!»

«Добрую»? М-м... пожалуй, это уж слишком. Но все равно приятно, особенно если учесть, что когда мимо проезжала роскошная карета регента, люди молчали. Она даже слышала, что когда отец заехал к Хертфордам, в карету полетели комья грязи и тухлые яйца. Да как он смеет учить ее жить, если сам ведет такую скандальную жизнь? И в то же время он самый потрясающий мужчина в мире, и если б только их отношения стали более доверительными, если бы он проявил себя как любящий отец...

Но как же скачут ее мысли!

«Господи, благослови Шарлотту! Нашу будущую королеву. Дай Бог, чтобы ждать нам было недолго».

Какие шокирующие слова... но все равно приятно, пусть увидит, что если он не ценит свою дочь, то другие оценили ее по достоинству.

Они доехали до Карлтон-хауса, прошли по вестибюлю, который восхищенный Гораций Волпоул назвал «проявлением августейшей простоты», и попали в музыкальную комнату, из окон которой открывался чудесный вид на извилистые дорожки парка.

Принц-регент рвал и метал. Сначала история с каретой, а теперь ужасное поведение толпы! От принца, естественно, не укрылось, что на него смотрели с ненавистью, а дочь приветствовали ликующими возгласами.

Он сорвал с головы великолепную треуголку и швырнул ее на стул. Бедные Старые Девы в ужасе затрепетали. Шарлотта ждала, что будет дальше.

— Слава Богу, этот фарс позади. Мне хочется уехать в деревню и покончить с этими скучными церемониями. Везде сплошные неприятности.

Принц посмотрел на Шарлотту, и на его глаза навернулись слезы.

Она чуть было не поддалась безумному порыву и не бросилась в его объятия с криком:

— Папа, давай не будем досаждать друг другу! Давай друг друга любить. Я всегда этого хотела.

Но как было это сделать? Он решил бы, что она сумасшедшая, как дедушка, и еще больше стал бы ее презирать... Отец прошел мимо Шарлотты.

— А ты... — обернувшись, он сверкнул на нее глазами, — ты еще усугубляешь эти неприятности. Я, разумеется, знаю, кто тебя подстрекает. Не думай, что я не понимаю. Мне все понятно. Всему виной эта женщина... твоя мать. С тех пор как я на ней женился, у меня и начались неприятности. Это моя величайшая ошибка. Ох, уж эта женщина... эта ненавистная женщина...

Бедная тетя Мария содрогнулась, а тетя Августа протестующе что-то пролепетала, однако принц взглядом велел им помалкивать. Он устал от притворства. Пусть своенравная дочь узнает про свою мать правду, узнает, что она источник всех бед.

Принц-регент совершенно потерял самообладание.

— Она вульгарна, безнравственна. Давайте не будем притворяться. Мы знаем, какую жизнь она ведет. Знаем, что она держит при себе этого дрянного мальчишку... и почему. Она говорит, что он сын простолюдинки... но это не так. Он ее сын, а отцом является или Смит, или Мэнли, или Лоуренс... да какая разница кто?

Шарлотта сказала визгливым, взволнованным голосом:

— Было доказано, что это не так. Принц в ярости повернулся к ней.

— А вот и нет! Просто суд не смог доказать, что он ее сын... а это совсем другое дело. Господи, как только я раздобуду нужные доказательства, я тут же избавлюсь от этой женщины!

Шарлотте неудержимо захотелось защитить маму. Так было всегда. В присутствии одного родителя она чувствовала, что ее долг — защищать другого.

— Она моя мать... — начала принцесса. Но отец не дал ей продолжить.

Он закричал:

— Я покажу тебе все документы. У тебя не останется сомнений. Ты что-нибудь слышала о деликатном дознании?

— Д-да, слышала.

— На суде стали известны весьма пикантные подробности. Если ты намерена ее выгораживать, у меня не остается выхода. Тебе придется ознакомиться с документами. И ты это сделаешь. Ты узнаешь, какая женщина — твоя мать. Не сомневаюсь, что нам известна далеко не вся правда, но даже этого вполне достаточно для развода, и если бы не мои проклятые враги...

Слезы жалости к себе застилали принцу глаза. Старые Девы потрясенно застыли рядом с ним, не в силах произнести ни слова.

«Говорить такое Шарлотте!» — ужасалась про себя Мария.