Дочь Рейха

Я заставляю себя встать с постели и начать одеваться. Медленно, без всякого энтузиазма. Усталость пронизывает мое тело до костей. Особенно тщательно я выбираю юбку – более широкую, чем предпочла бы раньше, со складками, которые прикрывают мой растущий живот.

Что же мне теперь делать?

– Почему ты не была сегодня в школе?

На пороге стоит Эрна. Лицо строгое, губы поджаты, обычной улыбки как не бывало.

– Просто нехорошо себя чувствую, вот и все.

– Ты никому не сообщила, но это ладно, я тебя прикрыла.

– Никому нет дела, там я или нет.

– Не исключено, что и никому. Но, раз уж я пришла, может, ты все же впустишь меня в дом или будем говорить на крыльце?

Я широко распахиваю дверь, и мы поднимаемся ко мне.

Едва за нами захлопывается дверь, как я принимаюсь рыдать. Слезы льются потоками – целый ливень жалости к себе.

– Что такое? Хетти, в чем дело?

Эрна обеими руками обнимает меня и прижимает к себе крепко, как ребенка. Но рыдания вырываются из меня с такой силой, что я просто не могу отвечать и только трясу головой.

– Пожалуйста, расскажи, что стряслось? – упрашивает меня Эрна.

– Я…

Но что я могу ей сказать? Как признаться в ужасном позоре? У меня в животе еврейский зародыш, прямое доказательство того, что я совершила грех более тяжкий, чем убийство, – осквернила чистоту своей крови.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш. Тише, тише, что бы ни случилось, это не может быть так ужасно. – Изображая веселье, она подводит меня к окну, усаживает на сиденье и гладит по волосам.

Постепенно мои рыдания стихают и слезы перестают течь. Но я так измучена, что едва могу говорить.

– Он сегодня женился, – с трудом произношу я.

– О Хетти…

– А еще мне надо как-то избавиться от Томаса. Он придет в воскресенье, а я просто не могу его видеть. Но я боюсь, Эрна, очень боюсь, что, если я отвергну его, он разболтает всем, что однажды видел, как я целовалась с Вальтером. Я никогда тебе об этом не говорила, но именно этим он меня и держит.

– Так ты поэтому с ним гуляешь? Потому что боишься, что он тебя выдаст? О Хетти, он не будет болтать. Не посмеет. Кроме того, Вальтер давно уехал, так что доказательств у него нет. Его слово против твоего. – Эрна усмехается. – Ну же, все действительно не так плохо. Подумай сама, кому из вас двоих больше поверят? Я, конечно, понимаю, ты переживаешь из-за Вальтера, но дело сделано, и надо жить дальше. И Карл умер, а тут еще Томас дышит тебе в затылок. Это уж явно слишком. – Эрна расправляет плечи. – Ну вот что, – твердо говорит она. – От Томаса мы избавимся, по крайней мере на время. А потом он уйдет в армию и окончательно от тебя отстанет.

– И как же мы от него избавимся? – Я вытираю глаза, сморкаюсь. Голова раскалывается.

– Предоставь это мне. Я скажу ему, что ты еще не пришла в себя после Карла и не можешь пока ни о чем думать, так что пусть он оставит тебя в покое на пару недель, а лучше месяцев. Так мы его и не обидим, и от тебя отвадим. Как тебе такой план?

Я медленно киваю. Так у меня будет время и возможность подумать, что делать с той бедой, в которую я попала. А может, само пройдет. Бывают же у людей выкидыши, правда? Сколько раз я о таком слышала. Может, у меня тоже так случится, и тогда все снова будет в порядке. И очень хорошо, если Томас пока меня не увидит. Он так и ест меня глазами, наверняка скоро заметит.

А заметив, тут же сложит два и два и сообразит, кто отец.

– Спасибо тебе, Эрна. Ты настоящая подруга.

– Ерунда. – Она стискивает мою руку. – Просто я хочу снова видеть твою улыбку, милая Хетти.

Когда Эрна уходит, я достаю дневник и сажусь с ним у окна. Мягкие подушки привычно согревают спину и ноги. Куши тоже запрыгивает и калачиком сворачивается у меня под боком, радостно молотя хвостом. Несколько раз проведя рукой по его шелковистой шубке, я начинаю писать.