Дочь реки (СИ)

Шумная людская вереница двинулась помалу вдоль улицы, и ни в одном дворе не было пусто: все ждали, что к ним обязательно заглянет Ярило и, коли его одарить щедро, то будет и урожай хороший, и благополучие в доме до следующего лета. И Таномир, помалу отбросив скованность, впрямь засиял, точно светило. И даже волосы его медовые словно бы золотом отливали, и глаза теплые — теперь уж Гроза точно видела, такие же, как у брата — лучились теплом. И много прошли люди под переливы дудочек да громкие песни, а сын старейшины и не устал вовсе: до того его разгоряченная кровь наполняла силой.

Только после полудня все добрались до святилища, надежно укрытого от лишнего взора. Там ждал всех сам Веглас — почти сразу, как Беляна с Грозой оказались в его доме, они узнали, что он один из волхвов здешних и считается умелым и сильным, слышащим голос его в самые важные для веси моменты. Был тут и еще один жрец, гораздо старше, но даже не внушительным видом давно отвоевавшего свое ратника привлекал к себе взор: не седыми почти до белизны волосами, что двумя тонкими косами были прибраны у висков, и не лицом, иссеченным морщинами, будто охваченная засухой земля. А глазами — одновременно бесцветными и глубокими такими, что, глянув в них, кажется, можно было просто с ума сойти, не выдержав напора всей мудрости и тяжести прожитых лет. Но они были неподвижны, а потому, даже не зная еще его имени, Гроза догадалась, что это Слепой, о котором слышала порой от весечан — с неизменным почтением.

Многие считали его едва не самого Велеса воплощением. И говорили, что слепой волхв всегда был и есть в Кременье, с самых давних времен. Такова уж доля старшего жреца — обретая особое зрение, они теряют людское. Вздыхала и Ярена о том, что Вегласа однажды та же участь постигнет. И жаль ей было мужа, и в то же время от благословения такого никто не отказывается.

Таномир подошел к Слепому медленно, но уверенно. Тот взял его руку и одним взмахом задрал рукав, провел по чуть загорелой коже огрубелыми пальцами — и тогда только Гроза заметила, что и на ней уже есть первые начертанные знаки. Стало быть, младшего брата Рарога тоже готовили в жрецы. И во взоре Вегласа стыла тревога за сына: верно, опасался он, что и с ним может случиться то, что со старшим.

— Пока у него знаки верные. Ярило хранит, — почти шепотом сказала кому-то женщина за спиной Грозы. — Что ж дальше будет…

— Может, вернется еще Измир, — отозвалась вторая.

— Надо ли, — усомнилась товарка. — Чернобогом отмеченный.

— Да, может, очистят его еще вода и огонь, — упрямилась женщина. — Сильный был. Таномир не такой.

А Слепой что-то все говорил младшему Вегласовичу — только то, что ему предназначено и отцу его. Завершался обряд хождения Ярилы на сегодня. Стихали звуки дудочек, словно растворялись в мерном покачивании сосновых ветвей, что густыми лапами склонялись над головами людей и деревянными макушками чуров. И плескался в низине свет ярого Ока, словно в ведре с водой, переливаясь на мелкой ряби. Скользил по лицам, наполненным спокойствием и радостью, предвкушением скоро разудальства, что будет длиться весь вечер до заката.

Уже ждали, едва не подпрыгивали, девицы и парни как пойдут вместе "кататься по житу": чтобы любви всегда было в достатке, и все чувства — непременно взаимные. Чтобы семьи, что еще только могли сложиться, сложились крепкими.

Молодого Ярилу волхвы отпустили от себя — но большое веселье ему нынче не положено. Слишком много еще внимания будет воплощению вешнего бога до завтрашнего дня. Волхвы вознесли славу Сварогу, хоть нынче и не его праздник, а после люди уж начали и назад к Кременью головы поворачивать, собираясь обратно. Впереди гуляния и кулачные бои, что покажут силу и удаль молодых парней тем, кто их невестами или женами вскорости стать может.

— Приехали! — громкий оклик разнесся вдруг по округе эхом.

Люди заозирались, озадаченно переговариваясь, и первая мысль мелькнула в голове: варяги вернулись. И тут напугаться бы, да Гроза и не шевельнулась даже, не вздрогнула, словно мысль о том, что ее все равно найдут, стала за эти дни привычной. А вот Беляна — та побледнела тут же. Глянула на подругу и уже к ней шагнула, словно увещевать собралась — бежать.

Но, чуть придержав шаг из почтения к чурам, которые строго взирали на всех с высоты, к святилищу вышел мальчишка, с виду вовсе не напуганный, только взбудораженный и запыхавшийся от бега.

— Кто приехал-то, деревянная ты голова? — строго одернул его Веглас. И хорошо, что обряды все уже завершились, а то парнишке досталось бы гораздо сильней. — Чего народ пугаешь?

— Так из Долесска приехал княжич Любор с ближниками, — тут же пояснил тот. — Ищут…