Дочь реки

— А ты мне сначала то вернешь, что мое — там и я тебе, — спокойно ответил Любор. — А может, и еще больше тебе предложу, чем девица. Помнится, ты со своей ватагой в конце цветеня с русинами столкнулся на Волани близ Волоцка. Хорошо вы их помяли, посекли и потопили даже. Там ларь один приметный тебе должен был попасться, да вы его по косорукости своей утопили. Так вот ларь тот мне нужен сильно.

— Твой, значит, — хмыкнул Рарог. — Не думал…

— Мой — так будем считать, — подтвердил княжич. — Ведь неприятно, когда твое у тебя забирают? Верно?

— Очень неприятно. И я людей твоих перебить, верно, должен был там, на берегу, когда они Грозу в струге связывали. Да ей скажи спасибо, что не стал.

— Правильно, что не стал, — Любор все ж нахмурился, поняв, что такое и впрямь могло случиться. To, что Рарог тогда безоружный был, не значит, что беспомощный.

— Хоть одного моего ратника все ж убил. Но дальше я не хочу кровь проливать. Не хочу, чтобы кто-то пострадал, твои люди или мои. А уж тем более Гроза.

— Потому что невесте твоей подруга? — не преминул уколоть Рарог. — Что будет, как узнает Беляна, что ты в плену ее товарку держишь?

— Кто ж сказал тебе, что она не знает? — развел руками княжич. — Серчает на меня, конечно. Да простит.

И столько уверенности в голосе княжича прозвучало, словно и мысли одной о том, что Беляна может и не простить, в голове его не мелькнуло. Да уж княжна свою любовь доказала больше некуда. Где только ни мотало ее, от кого только она ноги ни уносила. И все для того, чтобы добраться к нему, пока он, как княжичу и положено, сидел в Долесске и ждал. Ее, или пока она позовет. Может, после всего его уверенность в том, что Беляна простит ему даже похищение Грозы, была оправданной.

И Рарог чувствовал, что Гроза где-то здесь. Что она рядом, спрятана, может, связана, и оттого хотелось обернуться охотничьей собакой и обнюхать все вокруг, чтобы найти ее. А после — как найдется — перегрызть Любору глотку. Жаль только, не дали ему ни Велес, ни Чернобог таких умений.

— Что будет, если я не смогу отыскать тот ларь, а уж больше того — достать его со дна Волани? — он поднял на Любора тяжелый взгляд. Аж у самого в голове словно свинцом налито.

— Я отдам Грозу ярлу Ярдару Медному, — пожал плечами княжич. — Кажется, он скоро начнет сам искать ее, чтобы воздать за гибель сына.

Может, это было еще хуже, чем смерть. Вряд ли Ярдар станет убивать ее. Скорей всего, просто продаст в рабство кому-то в Свеаланде или в южных землях. За такую, как Гроза, любой вельможа отдаст хороший ларь серебра — Рарог в том и не сомневался. Он отдал бы. Но собирался отдать больше, если потребуется.

И отчего-то хотелось высказать Любору все, о чем он успел догадаться. Все, в чем успел его обвинить: и в связи с русинами, и в нечистых играх против отца своей же невесты. И в предательстве той уж в том, что не хочет беречь ее чувства, причиняя боль тем, кто ей дорог.

Но он не стал открывать своих мыслей: иначе они могут обернуться против него. Пусть лучше Любор думает, что Рарог — лапоть сношенный, которому только и дай, что добро чужое забрать и между ватажниками разделить, а после пропить половину в первой же харчевне. Пусть думает, что ничего его с князем Волоцким не связывает — и больше того, враги они, ведь слухи о том, что Рарог теперь у него на службе, до княжича, кажется, еще не дошли.

— И где же я найду тебя после?

— В Долесске, — Любор чуть прищурился, рассматривая его лицо и, верно, пытаясь понять, какие мысли крутятся в его голове. — Человека своего пришлешь в детинец. Там уговоримся, где встретимся. Проста, на свадьбу не зову. Думаю, ты не успеешь вернуться в срок.

— Увидим, — Рарог покачал головой.

— Тогда я буду ждать от тебя вестей. И лучше тебе с русинами больше не связываться. Не пытаться их остановить и обчистить их лодьи. А там, мы, может, поговорим и о том, чтобы перестать быть неприятелями. За службу я умею щедро платить.

— Там видно станет, — вновь туманно ответил Рарог.

Княжич окинул его долгим задумчивым взглядом, словно решал в этот самый миг, не стоит ли зарубить на месте, а после просто встал и вышел из-за стола. Пока они говорили, может быть, Другош и Зденешко успели хоть что-то выяснить, что-то найти, хоть какие-то следы Грозы. Ведь если где-то ее держат, значит, есть и те, кто охраняет. Потому Рарог тоже не стал засиживаться. И даже квас, принесенный ему проворным подавальщиком, допивать не стал, потому как в горле словно камень застрял и ничего в него не лезло. И он уже начал думать над тем, как искать будет тот ларь треклятый, ведь хоть и помнил, где стычка та с русинами случилась, а как отыскать на нескольких верстах глубоко лежащего под водой дна один- единственный ларь, который, может, уже и тиной занесло — разуметь пока не мог. Да и чего таить — дело то гиблое. Проще новое серебро раздобыть. Может, золото. Да только бы знать, сколько его там было.