Дочь самурая

Она была встревожена. Можно ли впасть в каталептическое состояние, узнав о предательстве близкого человека? Способен ли сильный, даже неукротимый человек свалиться, как подрубленный дуб, под натиском урагана чувств? Последнее время Ингрид пришлось нелегко. И теперь, если правда то, что сказал Эрик Бюффа, Бен Нобле ржавой шпагой пронзил ей сердце. Лоле казалось, что она видит, как от этого укола в душе Ингрид расходятся ядовитые круги, грозя лишить ее рассудка. В наше время изобретены всевозможные лекарства, действующие исподволь, усваивающиеся медленно или быстро, но разве по-прежнему нельзя потерять рассудок от одного удара, нанесенного изо всех сил этой проклятой невоспитанной жизнью? Черт.

«Я и сама уже не понимаю, что со мной происходит», — подумала Лола, оглядываясь вокруг в поисках выхода, символического островка в этом городском океане. Уютного уголка, где можно было бы перевести дух и прийти в себя. Мысленно она на все корки разругала Антуана Леже и его собаку Зигмунда. Обоих этих адептов глубокого погружения в психоанализ никогда не бывает рядом, когда они особенно нужны. Она вспомнила о панораме, открывавшейся из окна художника, и, обняв Ингрид за плечи, увлекла ее в парк, окружавший «Сите де ля мюзик».

Они снова оказались на лужайке, посреди запахов канала и сладкой ваты. Вокруг играли ребятишки, ворковали влюбленные парочки, пожилые люди рассказывали друг другу о своей жизни, меломаны направлялись на фестиваль джаза. Лола вспомнила, что она тоже слушала джаз, когда была замужем. Вместе со своим мужем-англичанином. Тот еще тип, пусть и не такой чудной, как этот господин Нобле. Но что могло взбрести в голову этому чокнутому, чтоб ему пусто было?

Вытянувшись на траве, Ингрид прикрыла глаза ладонью, словно ей мешало солнце. Лола ждала, когда она вновь заговорит. А если так и не заговорит, придется в самом деле позвать на помощь доктора Леже.

— Пора идти, — наконец выговорила Ингрид.

— Куда идти, моя хорошая? — ласково спросила Лола.

Ей казалось, что голос Ингрид подобен хрупкому засушенному листу, растению из гербария, и его унесет порывом ветра, если слишком резко распахнуть окно, чтобы вернуться к действительности.

— На коктейль. Уже пора. Мы можем переодеться в туалете «Сите де ля Мюзик».

— Да, идем переодеваться. Хорошая идея, Ингрид. Ты права.

Они одновременно вышли из своих кабинок и подошли к зеркалу над умывальниками, чтобы оценить результаты своих усилий.

— Ты и вправду уверена, что стоит, Ингрид?

— Доверься мне, Лола.

29

Державшаяся очень прямо на своих высоченных каблуках, Ингрид произвела в метро фурор. Ее чемоданчик с красным крестом, в котором лежала обычная одежда и кроссовки, соответствовал костюму. Белая шапочка, надетая слегка набок, и коротенький облегающий халатик, весь в пятнах поддельной крови, из-под которого виднелись подвязки и розовые чулки в сеточку. Левый глаз с накладными ресницами густо накрашен, а правый скрыт повязкой на резинке. И еще одна пикантная деталь: на шее у нее был лейкопластырь, из-под которого свешивался шприц, наполненный золотистой жидкостью

Маскарадный костюм Лолы, хотя и более строгий, тоже не был лишен пикантности. Ее простая черная джелаба была оттенена стетоскопом, а пластмассовый шейный корсет придавал ей поистине королевскую осанку. Все вместе представляло собой некий синтез Эриха фон Штрохайма и Мей Вест. Эти костюмы оказали магическое воздействие на швейцара, он оторвал уголок единственного приглашения на одну персону, которое предъявила ему Лола, улыбаясь Ингрид.

Они вошли в зал, полный элегантно одетых гостей, толпившихся вокруг щедро накрытых стоек с закусками. Группка гостей танцевала под музыку вроде той, что любила Ингрид. Увы, Монтобера нигде не было видно, и Лола подавилась ругательством. Армия официантов суетилась с подносами, заставленными бокалами с шампанским. При виде Ингрид кое-кто замолчал, но вскоре все снова обрели дар речи.

Лола направилась к самой привлекательной стойке с закусками. Она взяла две чистые тарелки и быстро наполнила их разноцветным соленым печеньем. Одну она протянула Ингрид, и они стали есть, улыбаясь друг другу. Улыбка Ингрид оставалась сдержанной, но у Лолы отлегло от сердца. Взгляд ее подруги все еще казался немного печальным и странным, в полном соответствии с ее костюмом, но самое страшное было позади. Ингрид это переживет. К тому же она поглощена их миссией. Она поджидала Монтобера.

Лола изумилась, увидев Диего Карли. Держа руки в карманах, он непринужденно разговаривал со швейцаром и, судя по всему, не мог предъявить ему никакого пропуска.

— Я попросила его прийти, — бросила Ингрид, направляясь к нему. Лола поставила пустую тарелку, взяла бокал шампанского и пошла следом.

— Это мой пациент, — пояснила Ингрид решительно. — Я должна обеспечить ему постоянный уход. Иначе он погибнет.