Дочь самурая. Трилогия (СИ)

– Да, я знаю! Но императрица-мать хорошенько подумала и придумала способ все уладить к обоюдному удовлетворению.

– Тогда в чем причина?

– Я самый счастливый человек на свете. У меня есть кто-то, кто всегда на моей стороне, кто не предаст и не ударит в спину, кто пройдет со мной весь этот путь в горе и радости. До самого конца.

– И кто же это?

– Ты.

Хикэри в задумчивости почесала кончик носа.

– Это так звучит «Люблю тебя»?

– Угу, – уверенно кивнул император.

– Тогда раздевайся… А то, понимаешь, в горе ему и в радости… Где радость? Давай радоваться!

⁂

18 ноября 1992 года

Константинополь

Большой дворец

утро

Хикэри завтракала вместе с императором.

Она выглядела спокойной, даже веселой, и к царю в душу невольно закралась темная мысль о том, что она любит его далеко не так сильно, как он ее, а теперь она уедет, и она, пожалуй, скоро даже вспоминать о нем будет редко, с такой насыщенной учебой и готовясь к выбору… И тут принцесса, медленно поворачивавшая в пальцах взятую из вазы красную розу, вдруг разодрала ее на мелкие кусочки, отбросила в сторону и, повернувшись к царю, схватила его за руку.

– Ох, как же мне не хочется уезжать! – тихо, но горячо проговорила она.

– Слушай, мне кажется, я знаю тебя уже тысячу лет, и в то же время ничего о тебе не знаю! Мне хочется задать тебе тысячу вопросов… посидеть с тобой у моря, и побродить по Городу, и сплавать по Босфору, и,… в общем, я скоро вернусь!

Она улыбнулась немного смущенно, точно застеснявшись выраженных чувств, и ее муж, счастливый и тоже смущенный, от того что уже начал на пустом месте впадать в ревнивые подозрения, сжал ее пальцы и сказал:

– Я сейчас думал о том же и… даже грешным делом подумал, что печалюсь куда больше чем ты, но ошибся. Вот, я тоже еще совсем вас не знаю, ваше высочество!

Хикэри засмеялась.

– Какой ревнивец! На самом деле я ведь привыкла скрытничать и играть…

Хотя у меня это плохо получается, знаю! Но не всегда ведь хочется, чтобы понимали, о чем ты думаешь, правда? И я тебя никогда не буду обманывать и хитрить с тобой, обещаю! – Хикэри чуть откинула голову и молча посмотрела ему в глаза долгим взглядом. – Не грусти!

– Я не грущу. Я думаю, что Лондон молчит уже третий день на мое предложение об обмене. Плохой признак. Очень плохой. – Император вздохнул, – плюс тут индийский император попросил прислать ему делегацию для разъяснения процедуры передачи провинций. Я думаю, что вам нужно сейчас лететь не в Токио, а в Дели на встречу с новым императором.

Из Токио делегация уже вылетела.

– А старый куда делся? – Хикэри удивилась.

– Отрекся от трона после такого афронта. Новый – Раджив женат на итальянской княгине и Томмазо меня просил максимально быть снисходительными к Дели. Видимо индусы хотят каких-то преференций в экономике, которую они своим неумением и упертостью угробили почти окончательно.

– Если надо, то мы немедленно вылетим в Дели. До Джетана еще много времени…

– Надо, но вылетите завтра после обеда, и я подобрал тебе секретаря. Он присоединится к тебе в аэропорту.

– Лишний день дома, это прекрасно, – вздохнула Хикэри. – Вот не ожидала, когда собиралась сюда, что мне не захочется возвращаться в Японию! Не только из-за тебя, – она с нежностью взглянула на царя, – но и из-за самого Города: он так прекрасен и он мой дом и моя родина!

Олег Даниилович улыбнулся:

– Константинополь это такое место, куда возвращаются.

⁂

В ходе операции «Бег к морю» Северогерманский и Рейнский фронты Русской императорской армии совместно с армиями возрожденного Кайзеррайха рассекли надвое силы Троцкого и замкнули кольцо вокруг Парижа.

Тогда французский вождь потребовал прекращения войны угрожая убить всех пленных и заложников – более трех миллионов человек, содержавшихся в концтаборах и тюрьмах.

В ответ Георгий Великий заявил что если французы посмеют претворить свою угрозу в реальность – он превратит Париж в руины и уничтожит саму память об этом городе.

После чего Троцкий отдал приказ о начале операции «Мясорубка» в ходе которой было убито большинство русских пленных и множество заключенных других национальностей. Именно тогда были казнены последние представители немецкой аристократии находившиеся в руках врагов, включая грудных младенцев; а также многие видные деятели культуры и науки – например знаменитый физик Гейзенберг и дирижер Герберт фон Кароян….Эта мера однако не сплотила население как надеялся «револютионенфюрер» как нередко называл себя сам Троцкий.

Немецкие части Революционной Армии и до того не особо надежные стали массово складывать оружие, французские войска тоже утеряли боевой дух – особенно после обращения римского Папы и «Комитета Святого Людовика»…