Дочь шторма, невеста огня

– Ты определенно прав, – кивнула она. – Тот, кто расписал Нел Гриер, делал это достаточно аккуратно, но все же не слишком умело. Он знаком с основами каллиграфии, притом отнюдь не поверхностно. Однако вся эта неизвестная письменность для него явно в новинку. Когда для точного и аккуратного письма прилагают усилия – это всегда заметно. Ну, а на втором трупе все… беглым почерком, что ли? Рука набита. Но это пока не так важно. – Она перевела взгляд на Марка и с деланой неохотой сказала: – Ладно, боёвка, готова признать, что ты и в самом деле небезнадежен.

Дожили. Зеленый боевик расследует дело некросов и за несколько минут находит то, что они не могли найти три дня. Точнее, могли, но поискать никто не удосужился. Дальгор, при всей его показной благожелательности к боевому отделу, будет жуть как недоволен. Впрочем, Дальгор вообще мало чем бывает доволен, так что какая разница?..

⁂

Выходные Марк честно хотел провести в праздном ничегонеделании – что ни говори, а эта работа на два поля выматывала похлеще любой беготни за ошалевшими преступниками. Разве что планировал за два дня как следует выгулять Генри, который хоть и не стремился покидать родной диван, но к концу рабочей недели обычно начинал с тоской поглядывать на дверь.

Честно говоря, Марк порой не понимал, о чем он думал, решив, что забрать себе Генри будет хорошей идеей. И дело даже не в том, что любому животному нужно внимание, а он порой не вылезал с работы сутками. Как раз с этим проблем не было: пес оказался на редкость умным, быстро освоил заднюю дверь, ведущую в небольшой садик, и еще быстрее научился открывать защелку на двери в кладовую, откуда таскал еду. Да и не сказать чтобы вообще нуждался в хозяйском внимании – куда больше он любил нечестно отобранный диван в гостиной, на котором позволялось сидеть лишь избранным. Дорогой батюшка, к слову, в это число не входил: при виде него милый увалень Генри, едва дотягивающий ростом до колена, превращался в оскаленную рычащую зверюгу, и его не мог отвлечь даже лучший кусок мяса.

Отдохнуть толком не вышло. Неугомонная Элси с твердым желанием заработать на нем деньжат заставила прийти в свою лавку с самого утра и перемерить кучу тряпок. «Дорогой, это попросту неприлично – не купить у меня пару новеньких рубашек. Ты же Эйнтхартен, в конце концов!» О том, что Эйнтхартен из него так себе, Марк предпочел умолчать – все равно на младшую Фейергольт это не произвело бы никакого впечатления.

Вечером пришлось-таки напиться с Хейдаром, страдавшим, как выяснилось, не по кому-нибудь, а по Оливии Фалько. Та хоть и не была против такого внимания со стороны императорского гвардейца, но и на свидания бегать не рвалась. Правда, в этот раз пили за удачное стечение обстоятельств – как и Марка, Хейда приставили охранять девушку, чему тот был несказанно рад. И клятвенно пообещал затащить в грозовой вихрь «выродков, посмевших тронуть мою будущую жену». Одно но: Оливия о грядущем семейном счастье пока не догадывалась.

На следующий же день, когда Марк с чистой совестью собирался помирать от похмелья, пришла записка от Данки – та в своей излюбленной манере костерила на все лады «неблагодарных мужиков, бросивших ее на произвол судьбы с этими двумя аристократишками». Под мужиками понимались Марк и Генри, а вот аристократишками немолодая кухарка величала Эйнтхартенов-старших. Причем всех, начиная с дедушки Аргуса – он и привез ее откуда-то с Севера еще совсем девчонкой. Самого Марка эта метафора обходила стороной – сварливая и вредная Данка любила его, называла самым приличным представителем этой чокнутой семейки. На что очень обижался папенька, по нему та проходилась особенно часто.

Вот и сейчас, стоило переступить порог родного дома, до ушей донеслась знакомая ругань.

«Ну хоть что-то в этом мире постоянно», – со смешком подумал Марк, аккуратно выглядывая из-за угла на пару с Генри – встречаться с отцом раньше времени категорически не хотелось им обоим.

– Сколько раз я говорила – прекрати лезть на мою кухню до ужина!

– Сколько раз я могу повторять тебе, склочная ты женщина, – это мой дом и моя кухня, а я хочу жрать!

– У баб своих жри, а это для мальчиков! Пошел вон, я сказала!

Папенька выскочил из кухни, наверняка не без помощи полотенца, которым Данка любила его охаживать, одарил кухарку очередным красочным ругательством, но возвращаться не стал – глупо злить женщину, которая тебе готовит.

Дождавшись, пока Альфард скроется в глубине дома, Марк проскользнул на кухню, жестом позвав пса за собой. Тот посмотрел с сомнением, но запах мяса сделал свое дело.

– О, Марк, ты пришел слишком рано! – едва завидев его, запричитала Данка. К счастью, намного тише, чем она орала до этого на отца. – Я еще не успела провести воспитательную беседу с твоим батюшкой и подготовить его к твоему приходу!

– А по-моему, ему достаточно, – засмеялся он, усаживаясь на стул. – Опять била отца полотенцем?