Дочь шторма, невеста огня

– Он занимался со мной на каникулах. Но сама понимаешь – когда не можешь чувствовать силу, несколько трудно учиться у человека, который использует свою магию так же, как дышит. С эфиром проще. По крайне мере, молнии меня всегда слушались, хоть и были скорее баловством курса до пятого.

– Он не заниматься с тобой должен был, а искать специалиста! – не выдержала Киара. – Ох, Бездна, Марк, ты что, отца своего не знаешь? Когда этой бородатой истеричке что-то не по нраву, он ставит на уши всю столицу! Однако он смолчал, и вывод напрашивается один: Альфард что-то скрывает, причем это как-то связано с твоей нестабильностью.

– Пришлось бы многое объяснять, – невесело хмыкнул Марк. – Например, как ты там сказала: «Кто в родне потоптался»?

– Я целую уйму грязи могу вылить на твоего папашу, но в одном точно уверена: сохранить тебе жизнь для него было бы важнее, чем репутацию, – отрезала она. – Опять же, невелика тайна. Прижить ребенка от маньячки – приятного мало, но и камнями бы никто не закидал. Ни его, ни тебя. Мы не в Гренвуде живем.

Киара знала это по собственному опыту. Ее пытались прибить несчетное количество раз, и порой было за что: за ее плечами ни много ни мало превращенная в прах деревня, искалеченные родственники и премилое прозвище «дивная чума». А еще Гейбриел-мать-его-Лейернхарт, отправленный развлекать Хладную и чудом спасшийся благодаря вмешательству Темного Круга и самого императора. Но, несмотря на столь сомнительную репутацию, пальцами на нее не показывали и не пугали ею детишек – у людей достаточно дел и личных проблем, чтобы еще бесконечно думать о какой-то магичке и ее выкрутасах.

Хотя стоило признать – до чокнутой Элриссы ей далеко.

Элрисса аз-Саадат, магистр боевой некромантии, была воистину хрестоматийной персоной. Помимо ее исследований, в учебниках описывали и то, как она слетела с катушек, увлекшись совсем уж запрещенной магией.

В полицейской учебке новобранцам, как пример свихнувшегося темного мага, неизменно показывали Элриссу и проекции ее прелестных некромантских изысков: трупы, невообразимо изувеченные, испещренные шафрийскими рунами Тьмы; еле живые люди, зверски выпотрошенные либо наполовину лишенные плоти, каким-то образом удержанные свихнувшейся магиней на этом свете. И знаменитый Красный бассейн: глубокая прямоугольная яма, облицованная руническими камнями, в которой зловеще пузырилась мешанина из крови, ошметков кожи и белесых сколов костей.

Стремясь обрести источник неиссякаемой силы и молодости, Элрисса хладнокровно извела в общей сложности сотню человек. И что самое страшное, это могло сойти ей с рук: она проявляла поразительную осторожность, тщательно экранируя свои ритуалы, подходя к выбору жертв с неизменной расчетливостью, не оставляя никаких улик. Убийства длились несколько лет, и лишь когда многоуважаемая госпожа аз-Саадат вконец тронулась умом, ее удалось поймать на горяченьком.

А покончил с ней, чудом не дав положить треть гвардии, не кто иной, как Альфард Эйнтхартен. За что и получил должность главного боевого мага империи.

Что и говорить: при такой семейке немудрено приобрести привычку отмалчиваться на любые вопросы и делать вид, что у тебя все и всегда нормально.

Их нынешний маньяк-графоман чем-то отдаленно напоминал Элриссу. Не доставало зрелищности и размаха; но вот в рунах он ее, стоит признать, перещеголял. Однако имелось в образе их действий какое-то пугающее сходство. Мог ли быть у Элриссы сообщник, после ее гибели скрывшийся аж на два десятка лет? Теоретически мог… допрашивать ее не допрашивали, грохнули при первой же возможности и развеяли пеплом по ветру. Может, зря, ну да зато отделались куда меньшей кровью. Взять свихнувшегося темного мага живым – дело нелегкое и кровопролитное.

«Непременно расспросить Дальгора», – сделала мысленную пометку Киара. Именно коммандер (ну, в ту пору еще сержант) занимался аз-Саадат, да и саму свихнувшуюся некромантку знал достаточно хорошо – они учились вместе.

Едва подумав об этом, она поняла, что окончательно сбилась с размышлений о проблемах Марка. А в голове резко всплыла его фраза о неведомой хрени и рунах.

– Почему ты сказал, что те руны шафрийские? – неожиданно для самой себя спросила Киара.

Марк, с тоской глядевший на полуразрушенную кухню, недоуменно посмотрел на нее, явно не ожидая резкой смены темы. Киара и сама не ожидала, но сейчас эти его слова казались жутко важными.

– Ты сама говорила, – как-то неуверенно отозвался он.

– Вообще-то нет. Разве что про элементы шафрийской каллиграфии, какие там, несомненно, присутствуют. – В ответ на непонимающий взгляд пришлось добавить: – Руны в основном не шафрийские, но по начертанию похожи. И то с поправкой на архаичное наречие.

Он замер, явно задумавшись, и открыл было рот, чтобы что-то сказать. А затем вдруг поднялся и вышел. Хлопнули несколько раз дверцы шкафа в гостиной – Марк явно что-то искал. И нашел, потому что очень быстро вернулся и протянул ей книгу, переплетенную в простую черную кожу с тисненой надписью на шафрийском.