Читаем Дочь скульптора полностью

Я не знала, что и думать. Гипсовые картинки действительно были самым красивым из всего, что я когда-либо видела. Но они не являлись произведениями искусства. Нельзя было, не следовало испытывать уважение к ним. Собственно говоря, их следовало презирать.

Ужасно было делать гипсовые слепки с глянцевыми картинками в папиной мастерской, да еще во время отливки скульптуры из гипса.

Но самое худшее то, что Тетушка ни разу даже не взглянула на скульптуру, уже готовую для ретушировки и патины, она только и делала, что болтала о своих собственных картинках. Весь верстак был заполнен ими и походил на кондитерский магазин.

В конце концов Тетушка получила большой пакет гипса, а все картинки были упакованы в бумажные коробки. Тетушка забрала все с собой домой и исчезла.

— О, как прекрасно! — сказала мама и начала мыть пол. — Теперь ты можешь снять ее.

Папа снял со стены Тетушкину гипсовую пластинку, взглянул на нее и фыркнул. Я смотрела на него и думала: «Теперь я тоже должна снять свою». Я ждала, что он станет делать. Некоторое время он держал пластинку над мусорным ведром. Затем подошел к книжной полке и сунул пластинку за статуэтки более раннего периода.

Виден был только кусочек глянцевой картинки, возвышавшейся над статуэтками. Поднявшись на свои нары, я сняла пластинку с глянцевой картинкой с гвоздя. Я поставила ее за подсвечник на книжной полке и, подойдя сзади, стала смотреть. Было нехорошо. Тогда я немного выше подняла картинку, и подсвечник заслонил лишь несколько незабудок.

Ничего не поделаешь, пластинка с глянцевой картинкой была в самом деле очень красива, и мне она, строго говоря, пошлой ничуть не казалась.

ТЮЛЕВАЯ ЮБКА

Повернув ключ, я стала ждать. Через некоторое время дверца сама собой отворилась, очень медленно, словно кто-то надавил на нее изнутри. Затем платяной шкаф выбросил черную тюлевую юбку, и дверца остановилась. Я повторила это множество раз. Всякий раз мамина тюлевая юбка из магазина на Микаэльсгатан вела себя, словно живая.

Это праздничная юбка, которую никогда не надевают, или, скорее, это десять или сто прозрачных праздничных юбок — одна над другой, это целая гора тюля, или дождевая туча, или, быть может, траурная одежда. Я влезла в шкаф под юбку и заглянула вверх в нее, и теперь она стала кабиной лифта, исчезавшей в темноте. Я чуточку потянула ее за подол. Тогда тюлевая юбка, слабо шурша, соскользнула мне на голову. Я слышала, как вешалка колышется и хрипит в шкафу. Я долго сидела тихо и пряталась. Потом я вылезла из шкафа, а юбка последовала за мной.

Я продолжила свой путь по коридору, окутанная дождевой тучей, которая шуршала и бормотала вокруг меня и, когда прижималась к моему лицу, казалась шероховатой. Дома никого не было. Когда я вошла в мастерскую, туча немного рассеялась, стала прозрачной и я увидела ножки скульптур и вращающихся шкивов, но все вместе взятое было серо-черным, как при солнечном затмении. Каждый цвет был затемнен, и на него словно накинули траурную вуаль, да и мастерская казалась совершенно новой, такой, в какой я никогда прежде не бывала.

Я поползла. Внутри юбки было жарко, а иногда я вообще ничего не видела. Тогда я начинала продвигаться в новом направлении, и предо мной снова открывались туннели черного света, и все время шумел дождь.

Я подползла прямо к большому рабочему зеркалу папы, стоявшему на полу против ящика с гипсом. Большое черное мягкое животное двигалось прямо мне навстречу.

Я стала осторожной и остановилась. Животное выглядело бесформенным. Оно было одним их тех, что могут, распростершись, медленно заползать под мебель или превращаться в черный туман, который все сгущается и сгущается, пока не станет липким и не начнет плотно обволакивать тебя.

Я позволила животному чуточку приблизиться и вытянула руку. Рука поползла по полу и быстро вернулась назад. Животное подползло еще ближе. Внезапно испугавшись, оно быстро прыгнуло наискосок и остановилось.

Тут испугалась я. Я все время не спускала с него глаз. Теперь оно шевелилось так медленно, что не видно было, движется оно навстречу или нет. Только иногда контуры его менялись, и черный живот утюжил цементный пол. Мне стало трудно дышать. Я знала, что мне надо убежать и спрятаться, но я не могла. Теперь оно снова покатилось наискосок к стене и больше не показывалось. Оно пряталось в разном хламе за вращающимися шкивами, оно находилось где-то среди мешков с гипсом и могло появиться откуда угодно. В мастерской стало смеркаться. Я знала, что сама выпустила это животное, и мне долгое время не удастся его поймать.

Очень медленно поползла я к стене и начала скользить мимо книжной полки. Я приблизилась к занавеске и продолжала свой путь под рабочей скамьей. Там было тесно. Все больше и больше тюля наползало мне на лицо, в глаза, в рот, и чем дальше я продвигалась, тем хуже становилось.

В конце концов я застряла. Я завернулась в кокон из черного тюля, пахнувшего пудрой и пылью, и оказалась в совершенной безопасности. Только через год удастся мне снова выбраться отсюда, осмотреться и решить, стоит ли это делать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза