Дочь смотрителя маяка

Он чувствовал аромат ее парфюма, слишком терпкий для него. Официантка поставила перед ним тарелку. Арвид отметил ее легкую поступь и то, что в ее лице было что-то знакомое. Он представил, каково было бы держать ее за талию и кружить в вальсе. Сири продемонстрировала свое неудовольствие, взяв его за руку.

– Дорогой Арвид, если ты собираешься разглядывать других женщин, пожалуйста, не в моем присутствии.

Было очевидно, что она имеет в виду официантку. Арвид отечески похлопал Сири по руке и отстранился. Официантка ушла, а Арвид все не мог выбросить ее из головы. Ее красота и безыскусность его околдовали. Он думал о том, как изящно она управляла лодкой. Солнце делало последние золотые мазки на морской глади, и внутри Арвида разливалось тепло.

2

Вся потная и в бешенстве, Карин втащила корзину с бельем из стирки в прихожую. Ворот куртки прилип к шее, она убрала со лба мокрую прядь. Душ бы ей сейчас не помешал, а еще лучше ванна. Карин стянула куртку и повесила в шкаф. Дверь не хотела закрываться, Карин надавила, и, содержимое коробки со стиральным порошком, которая мешала двери закрыться, все оказалось на полу.

Она беззвучно выругалась.

– Привет, – крикнул Йоран с дивана. В руках у него была брошюра.

– Мы были записаны в прачечную, – отрезала она. – И теперь у нас куча мокрой одежды и еще куча нестираной. И тетка Сведберг в ярости, потому что была записана после нас.

Карин чувствовала, как нарастает раздражение. Почему именно она должна все делать по дому, а он только валяется на диване.

– Я купил DVD-проигрыватель. Иди посмотри! – махнул он пультом.

– Ты слышал, что я сказала?

Пульс у Карин участился, ее бросило в жар.

– Зачем злиться? Можно же перезаписаться.

Не удостоив его ответом, Карин вышла в кухню и открыла дверцу холодильника. Кусочек сыра, выжатый тюбик с тресковой икрой, тарелка с остатками еды с прошлой недели.

Карин взяла тарелку и соскребла ножом остатки, бросив их в мусор. Йоран не выносил звук, с которым нож скреб по стеклу, но ей было плевать. Она добавила тарелку к груде грязной посуды. В животе заурчало. Она крикнула в гостиную:

– Думала, ты купишь продукты.

Йоран вышел в кухню и обнял ее.

– Я решил сходить завтра.

Она высвободилась из его объятий и разочарованно спросила:

– А что мы будем есть сегодня и завтра утром? Только не говори, что пиццу. Кто завтракает пиццей?

– Почему ты злишься? – удивился он.

– Потому что ты никогда не покупаешь продукты, не стираешь, не готовишь и даже не задумываешься об этом. Притом что ты в отпуске шесть недель, и мог бы найти время на дела по дому.

– Я тяжело работаю все остальное время. Неужели мне нельзя отдохнуть у себя дома? – возмутился Йоран, решив, что лучшая защита – нападение.

– Разумеется, отдыхай. У меня нет сейчас сил на споры. Мне нужно идти за продуктами.

Карин сдернула куртку с вешалки и вылетела из квартиры, хлопнув дверью. Эхо разнеслось по подъезду.

Йоран работал посменно, капитаном на торговом судне. Шесть недель в море, шесть на суше. Они встречались уже пять лет. В начале Йоран говорил, что его работа мешает их отношениям и что он будет искать работу на суше. Но ни одна работа ему так и не приглянулась. Карин, много раз бывавшая на борту судна, знала, что эта работа прекрасно ему подходит. Матросы и остальная команда уважали молодого капитана. Не только потому, что его семье принадлежало судно, но и потому, что он с жил морем и не считал зазорным помочь матросам или коку на кухне. Йоран умело управлял огромным судном и обожал встречать рассвет на капитанском мостике. Было бы жестоко требовать от него сменить работу, но его длительное отсутствие сказывалось на их отношениях. Было сложно включать и выключать любовь каждые шесть недель и закрывать глаза на то, что с каждым разом чувства становились все слабее.

В те шесть недель, когда Карин жила одна, в холодильнике всегда была еда, и белье было выстирано. Казалось, жизнь с Йораном обещала быть легче, потому что двое могли хлопотать по хозяйству, но почему-то получалось наоборот. Карин привыкла по утрам пить чай с молоком, но, открыв холодильник, выясняла, что всё молоко выпил Йоран, а о покупке нового не подумал. Или, придя домой, понимала, что Йоран не купил продуктов, хотя обещал. Как сегодня, например.