Дочь смотрителя маяка

– Исправительное учреждение, – пояснил Рейдар. – Тут есть такое для трудных подростков. Они там любят нырять. Ингве думает, что покойный – один из них.

– Но если бы кто-то из них пропал, мы бы уже знали, – возразила Карин.

– Не уверен, – Ингве был настроен скептически. – Сегодня хулиганов отправляют в санаторий на море. – Он покачал головой. – В мои годы им устраивали хорошую порку, и это помогало.

– Ты судишь предвзято. – Как только что-то тут случается, сразу винят этих парней. Но я тебе скажу, что местные хулиганы тоже на многое способны.

– Помнишь, пару лет назад кто-то разбил окна машин на парковках в Мюрен и Блекебуктен? Это дело рук местных детишек. Один из них выронил именной проездной на паром. Так его и обнаружили.

– Не сравнивай местную молодежь с этими уголовниками! – возмутился Ингве.

– Парни в исправительном учреждении по крайней мере пытаются исправиться. Для того они и там. Они всегда здороваются, и наш общественный долг – помочь им на пути к исправлению.

– Северный вход, – напомнила Карин, решив, что они отклонились от темы, и показала на карту.

Ингве рассказал, как нашел тело, что ветра не было, что незнакомых лодок он поблизости не заметил. Уточнив, какие «знакомые» лодки ему попались в тот день, Карин с Роббаном раскланялись. Они уже собирались уйти, когда рыбак повернулся к Карин:

– Это твоя лодка, в Блекебуктен?

Ему не было нужды спрашивать. Такие, как Ингве, всегда были в курсе, чья лодка стоит у причала и как долго.

– Я никогда такую не видел. Что это за модель?

– «Кнокер-Имрам», французская стальная яхта.

– Надежная?

– Надежней некуда. Любые волны ей нипочем. Стальная яхта отличается от пластиковой, посадка у нее лучше.

– Я так понимаю, ты живешь на борту. А там есть обогрев?

Карин рассказала о дизельном обогревателе, и о своих планах устроить электрическое отопление, чтобы можно было отапливать яхту, когда та стоит в порту. Ингве дал ей номер парня, который мог бы помочь с такой установкой. Карин сердечно поблагодарила за помощь. Они вышли, и Роббан прикрыл дверь. На причале лежали клетки для ловли раков. Рядом с сарайчиков гудел холодильный агрегат.

– Только представь, каково это – работать рыбаком, – сказал он, кивая на белую рыбацкую лодку.

– На хлеб можно зарабатывать по-разному, – согласилась Карин. Ее сейчас больше волновал вопрос ланча. Самое время было пообедать. Они решили пойти в Хамнкруген и по дороге заглянуть к Марте.

Роббан уже завел мотор, когда Карин попросила извинить ее. Она вышла из машины и поспешила в сарайчик Ингве. Постучав и не дождавшись ответа, она вошла внутрь. Ингве и Рейдар сидели на прежних местах, где они с Роббаном оставили их пять минут назад. При виде ее Ингве с виноватым ответом отставил в сторону кружку.

– Я должен был упомянуть, что сделал несколько снимков, – признался он раньше, чем Карин успела что-то сказать. Он протянул ей камеру: – Я сделал их, когда понял, что наткнулся на утопленника.

По голосу было понятно, что он стыдится своего поступка. Камера была включена. Карин взглянула на дисплей, и ее чуть не вывернуло. Боже Иисусе. Боже милостивый.

Они с Роббаном еще не видели фото, которые сделала полиция. Не зная, что сказать, она молчала.

– Я не хотел… я должен был… – занервничал Ингве.

– Ничего страшного, – коротко ответила Карин и сказала, что одолжит камеру. Шокированная увиденным, она почти забыла, зачем вернулась, но сейчас вспомнила и добавила:

– Пастор Симон Невелиус… – Она решила рискнуть и спросить. Вдруг повезет. – Он чей-то родственник?

Называть имен она не стала, предоставив мужчинам самим рассказать правду.

– Да, – ответил Ингве. – Брат Бликстена.

– Бликстена? – уточнила Карин.

– Это его прозвище. «Молния», потому что он всегда был медлительным. Он бывший полицейский, Стен Видстранд.

Они припарковали машину и пешком пошли по Свеагатан в направлении Слоттсгатан. Ингер из пастората Торсби позвонила и рассказала, что Арвид Стернквист женился на Элин Стрёммер в 1963 году. Их поженил старый священник, это было его последнее венчание перед уходом на пенсию. Арвид был женат, когда Сири уговорила Симона Невелиуса записать их имена в церковную книгу.

– Кольцо, – выдохнула Карин.

– У меня нет телепатических способностей, какие есть у женщин, так что, пожалуйста, говори целыми предложениями, – попросил Роббан.

– Помнишь, что было написано в протоколе судмедэксперта? Что покойник явно носил кольцо, но кольцо, найденное в кладовке, было совсем новым.

– Видимо, кто-то намеренно снял старое кольцо и подкинул новое. Может, там было написано «Элин и Арвид»?

– Наверняка. Существует только один человек, желающий скрыть истинный брак Арвида. Это Сири. А теперь мы знаем, что священник не ее родственник, а Стена. Что это нам говорит?

– Может, случайность? – предположил Роббан.

– Ты слишком наивен для полицейского, – ответила Карин. – С какой стати ему помогать Сири? От доброты душевной? Или потому, что кто-то попросил его об этой услуге. Родной брат, например. Допустим, это был он. Зачем ему понадобился этот фальшивый брак? Или ему тоже было жалко бедняжку Сири?