Дочь снегов. Сила сильных

Лед, сначала ударившись о левый берег, затем отхлынул ближе к правому. Огромная передняя льдина надвигалась прямо на Расстанный остров.

— Если вы оглянетесь, я размозжу вам голову веслом, — пригрозил Корлис шотландцу.

— Не буду, — простонал Томми.

Но сам Корлис обернулся назад; оглянулась и Фрона. Как раз в это мгновение вся масса льда налетела на остров, и он весь задрожал до основания, словно от землетрясения. Часть берега, на протяжении целых пятидесяти футов, была разрушена. Верхушки росших здесь сосен судорожно закачались, и могучие деревья рухнули в воду. На месте, где они еще так недавно красовались, выросла громадная ледяная гора, которая тотчас же рухнула; но вместо нее, в одно мгновение, выросла новая. Дэл Бишоп выскочил на берег; раздался его голос, еле слышный среди общего грохота: «Причаливайте скорей! Причаливайте скорей!». Но затем прибрежный лед стал коряжиться под напором налетевших льдин, и Дэлу пришлось отскочить в сторону.

— Валяйте в первую же брешь, которую увидите во льду! — крикнул, задыхаясь, Корлис.

Фрона открыла рот, чтобы ответить, но не смогла издать ни звука и лишь кивнула. Лодка быстро мчалась вдоль радужной, искрившейся стены, ища места, где эта стена была пониже. Но как зорко ни смотрели Фрона и Корлис, они нигде не могли заметить ни малейшей расселины во льду. Так они мчались, слыша все время позади себя грохот налетавших на остров льдин.

Когда они таким образом обогнули пол-острова и очутились в проливе между Расстанным островом и островом Рубо, они заметили удобное для высадки место на Рубо. Лодка подлетела туда с такой стремительностью, что вся передняя часть ее с размаху очутилась на широкой льдине, крепко примерзшей к берегу. Все трое сразу выскочили, но Фрона с Корлисом схватились за лодку, чтобы вытащить ее на берег, в то время как Томми думал только о собственной шкуре. И он спасся бы, если бы не поскользнулся, взбираясь на крутой берег, и не упал бы. Ему удалось встать на колени, но он снова поскользнулся и опять упал. Корлис, бежавший сзади него и тащивший за собой лодку, споткнулся об него. Томми протянул руку и ухватился за край лодки. Но Фрона и Корлис были так утомлены, что им оказалось не под силу тащить лишнюю тяжесть: они остановились как вкопанные. Корлис оглянулся и крикнул шотландцу, чтобы тот убрал прочь руки, но Томми, подняв к нему бледное от ужаса лицо, еще крепче ухватился за лодку. А ледяная гора была уже совсем близко. На них пахнуло ее ледяным дыханием — дыханием смерти. Фрона и Корлис сделали еще одно отчаянное усилие, пытаясь втащить лодку вместе с Томми на берег, но тяжесть была слишком велика: они упали на колени. Вдруг больной, лежавший в лодке, поднял голову, сел и захохотал безумным хохотом. «Черт возьми!» — крикнул он и снова засмеялся.

В это мгновение лед ударился о берег острова. Вся почва заколебалась от сильного толчка. Фрона и Корлис почувствовали, что лед дрожит у них под ногами. Фрона схватила весло и ударила им Томми по руке; шотландец сразу выпустил лодку. Корлис тотчас же подхватил ее и одним прыжком взобрался наверх; Фрона помогала ему, подталкивая лодку сзади. В тот же миг ледяная стена, окаймлявшая берег, рухнула; огромные льдины свернулись в трубочку, словно папиросная бумага, и исчезли из виду, а вместе с ними исчез и Томми.

Фрона и Корлис упали на землю, они еле дышали. Но вдруг они увидели над собой огромную льдину; сжатая прочими, она поднялась одним концом в воздух. Фрона попыталась было встать на ноги, но от слабости снова упала на колени. Корлис в один миг оттащил и ее, и лодку в сторону. И тогда оба снова свалились на землю, но уже под деревьями, там, где лучи солнца падали на них сквозь зеленую хвою сосен и где вокруг пели красногрудки и весело трещали кузнечики.

Глава XXVI

Фрона пришла в себя не сразу; ей казалось, что она просыпается от долгого сна. Она лежала так, как свалилась, положив голову на колени к Корлису, а он растянулся на спине; солнце светило ему прямо в глаза, но это его ничуть не беспокоило. Фрона подползла к нему. Он дышал равномерно, и глаза его открылись, когда она приблизила к нему лицо. Он улыбнулся ей; она снова улеглась на землю, а он повернулся на бок, лицом к ней. Они взглянули друг другу в глаза.

— Вэнс!

— Что?

Фрона протянула ему руку — он крепко пожал ее. Веки его задрожали, и он опустил их. Фрона тоже закрыла глаза. С реки по-прежнему доносился грохот, но он казался бесконечно далеким, словно едва слышное эхо забытого мира. На Фрону и на Корлиса напала какая-то сладкая истома. Сквозь яркую зелень хвои просачивались золотые лучи солнца; все, казалось, пело кругом — и согретая им земля, и все живые существа, ее населявшие. Бесконечно приятен был этот покой. Они снова впали в дремоту и проснулись лишь через четверть часа. Фрона сразу села.

— А ведь я… струсила, — призналась она.

— Нисколько!

— Я боялась, что струшу, — она поправилась, разглаживая спутанные волосы.

— Не закалывайте их наверх. Надо ознаменовать нынешний день.