Дочь Сталина

До четырнадцати лет мальчик воспитывался в семье родной тетки Александры Сванидзе. И был вполне счастлив. Но его дядя Александр Сванидзе решил, что только в Москве, рядом с отцом Яков сможет получить хорошее образование и кем-то стать. В 1921 году мальчика посадили в поезд и отправили в столицу.

Говорят, Сталин был очень недоволен его приездом. Он любил маленьких детей, из которых можно, по его мнению, вылепить все, что угодно, любой характер. А тут ему на голову свалился подросток, почти сложившийся человек. И внешностью, и характером Яков пошел в мать — спокойный, медлительный, мягкий. С первых же дней он очень раздражал отца.

Даже мачеха была к нему добрее и внимательнее.

Яков чувствовал себя одиноким, чужим и ненужным в этой семье. Закончилось его беззаботное детство. Он замкнулся, сделался угрюмым и нелюдимым.

К тому же первое время он плохо понимал по-русски, и учеба в русской школе стала для него сущей мукой. Но Яков был очень трудолюбив и старателен. Как и многие мальчишки, он начал втайне покуривать со сверстниками в школе и часто бывал нещадно бит за это отцом. Однажды он провел ночь в коридоре вместе с охранниками, потому что отец учуял запах табака и выгнал его из дома.

Все родственники и знакомые замечали, как сурово, порой жестоко Сталин обращался со старшим сыном. Но он бывал невыносимо груб и с женой, не говоря уже о соратниках и подчиненных. И все же Яков не был изгоем в семье. Как и младших детей, его возили в школу на автомобиле, ему полагалась охрана.

Яков долго жил в большой дружной семье, с двоюродными братьями. Ему очень нужны были близкие люди, внимание и забота. Мачеха была занята маленькими детьми. Яков вначале тянулся к отцу, пытался ему угодить, добиться от него похвалы. Но всякий раз отец отвечал ему равнодушием или презрительной усмешкой. Сталин был невероятно подозрителен и не делал исключения для детей: если Яшка ластится к нему — значит, ему что-то нужно.

В доме его так и звали — Яшкой. Со временем Яков Привык жить сам по себе. И стал очень самостоятельным, в отличие от брата и сестры. Эта самостоятельность проявилась в том, что после окончания школы он сам выбрал себе институт, отнес документы в приемную комиссию и стал сдавать экзамены. Никто за него не хлопотал, никто не звонил из приемной Сталина ректору МИИТа. А в институте никто не обратил внимания на скромного абитуриента Джугашвили.

И только после экзаменов ректору позвонил сам Сталин и осведомился, правда ли, что Яков Джугашвили успешно сдал экзамены и зачислен в институт. Перепуганный ректор пролепетал, что это правда.

В институте Якова любили за простоту и непритязательность. Он никогда не выпячивал свою принадлежность к кремлевской элите, всегда держался в тени, в отличие от младшего брата Василия. Характеристикам того времени едва ли можно доверять, но все характеристики Якова эти его качества подчеркивают. Он принимал посильное участие в общественной жизни института, писал заметки в институтскую стенгазету. И не раз становился победителем в шахматных турнирах.

Светлана Аллилуева вспоминает старшего брата с любовью. Яков мог бы стать ее единственным лучшим другом на всю жизнь. К сожалению, отношения с родственниками, племянниками и даже собственными детьми нельзя назвать близкими и теплыми. Но с Яковом они могли сложиться по-другому. Он был так «очаровательно спокоен», мягок, терпелив.

Но даже покладистого, тихого Яшу можно было вывести из себя. «В нем был внутренний жар, — отмечала Светлана. — Я видела раз или два, что он может и взорваться. Это всегда происходило из-за Василия, из-за привычки последнего сквернословить в моем присутствии, и вообще при женщинах и при ком угодно. Яша этого не терпел, набрасывался на Василия как лев, и начиналась рукопашная» («Двадцать писем к другу»).

Несмотря на эти редкие потасовки между братьями, Василий не держал на Яшу зла. Между ними существовала большая разница в возрасте. Когда Светлана с Василием были еще малышами, Яков охотно играл с ними и снисходил до их детских интересов, хотя у взрослого молодого человека могли найтись занятия более важные. За это они любили старшего брата. Его трудно было не любить. Якова опекали даже родственники Надежды Аллилуевой, в общем, чужие ему люди.

Якову едва исполнилось девятнадцать, когда он не на шутку влюбился и собрался жениться на своей бывшей однокласснице Зое. Оказалось, в мягком, медлительном юноше таилась страстная натура. Разыгралась трагедия, потому что родственники, конечно, и слышать не желали о браке. Мачеха, дядя пытались убедить Яшу, что заводить семью можно только после института, крепко встав на ноги и обеспечив себя и жену.

А «отец не хотел ему помогать и вообще вел себя как самодур», — вспоминала по этому поводу Светлана, которая не часто позволяла себе такие высказывания об отце. «Он хочет посадить мне на шею свою семью», — говорил Сталин. К тому же Зоя оказалась дочерью священника, а бывший семинарист Иосиф Джугашвили терпеть не мог попов.