Дочь того самого Джойса

– Полагаю, вы захотите посещать салоны? Баббо заходил пару раз в салон к мисс Стайн и мисс Барни. Там собираются все великие артисты. Я могу устроить вам приглашение, если пожелаете.

– Они все лесбиянки! Зачем ему туда? Разве что посмотреть, как развлекаются богатые американцы. – Джордже открыл крышку зажигалки и снова захлопнул.

Как горько он это произнес, подумала я, но вслух ничего не сказала. Прикусила язык, взглянула на Киттен и закатила глаза. Она почему-то выглядела грустной и уставшей. В этот момент я посмотрела на туфли Джордже Они были натерты так, что, казалось, излучали собственное сияние.

– Кто это так натер тебе туфли, Джорджо? – спросила я. Даже мама, при всей ее любви, никогда не прикладывала к этому столько усилий.

Он по-детски ухмыльнулся.

– Не важно, Лючия. Я покажу вам джазовые клубы, – обратился он к мистеру Беккету. – За Лючией остаются баль-мюзеты и балет, а отец сводит вас в оперу и на Сену. Он упоминал о своих ежедневных прогулках вдоль Сены? Нет, думаю, что нет. Его необходимо сопровождать – вы скоро к этому привыкнете.

– Не то чтобы у меня совсем нет друзей. – Мистер Беккет осторожно улыбнулся. – Я вступил в университетскую команду по регби. Нападающим.

– О, вы молодец, мистер Беккет! – Киттен захлопала в ладоши. – Вы увлекаетесь спортом?

Мистер Беккет кивнул.

– Дома, в Дублине, я много играл в крикет, а также в теннис и гольф. Я даже пробовал участвовать в гонках на мотоциклах и кататься на роликовых коньках. – Он сконфуженно закашлялся, как будто сказал слишком много.

Джорджо несколько нахально оглядел его с головы до ног.

– Не думал, что у вас подходящее сложение для игры в регби.

Мое сердце замерло. Что, если мистера Беккета… Сэма ранят во время игры? Или раздавят во время потасовки? Я также встревоженно осмотрела его фигуру. Он такой некрепкий! Под костюмом кое-где даже проступали кости.

– Вот легкие у меня не очень, это верно, – сказал мистер Беккет, постучал себя по груди и задумчиво покачал головой. И закашлялся – как будто в доказательство своих слов.

– Это все ирландская погода. – Джорджо предложил ему одну из своих сигарет с золотым фильтром. – Здесь ваши легкие придут в порядок. Когда мы были в Ирландии, уже перед отъездом, дождь шел каждый день. Ты помнишь, Лючия? Дождь. И люди, которые пытались нас застрелить. И вареный картофель с отвратительными черными глазками. Проклятое место! Ну его к чертям.

Я кивнула. Да, так все и было. Звуки оружейных выстрелов. Джорджо, мама и я в вагоне поезда, пытаемся скрыться от разразившейся потасовки. Мы с мамой бросились на пол, но Джорджо храбро остался сидеть на диване, сказав, что примет за нас все пули.

– Но, однако же, в сельской местности очень красиво. – Мистер Беккет глубоко затянулся. – Эти розово-зеленые закаты… я не видел таких ни в каких других краях.

Я попыталась припомнить хоть один ирландский закат, но Киттен так торопливо переменила тему, что я покраснела и мгновенно забыла об Ирландии.

– Лючия – изумительная гимнастка, не так ли, дорогая? – Она незаметно ткнула меня в спину, словно актрису, что забыла свою реплику и срочно нуждалась в подсказке. – В сущности, она и была гимнасткой до того, как сделалась танцовщицей. А вдобавок она умеет петь и играть на фортепиано, и к тому же рисовать! Ну скажи же, Лючия!

– Лючия обладает столь многочисленными талантами, что для всех нас остается загадкой, почему своим поприщем она выбрала именно танцы. – Джорджо взглянул на меня и улыбнулся, словно гордый родитель. Мне показалось, что он даже раздул грудь.

Мистер Беккет перевел взгляд на меня, и его глаза снова заблестели. Я покраснела еще больше и смущенно покачала головой.

– И еще всем известно, что она – муза мистера Джойса, правда, Джорджо? – Киттен повернулась к Джорджо и оживленно закивала, ожидая подтверждения. Но он заметил кого-то в баре и махал ему или ей рукой и ничего не ответил.

– Воображаю. Из вас выйдет прекрасная муза, – пробормотал мистер Беккет, не отрываясь от моего лица, будто я – необыкновенная, экзотическая бабочка, которую он только что неожиданно поймал и теперь не знает, что с ней делать.

– Однако пришло время ознакомить вас со всеми радостями Монмартра, мистер Беккет. А вы, пташки, разлетайтесь по домам. Скажи матери, что я буду поздно, Лючия. – Джорджо бросил окурок на пол и раздавил его каблуком своей сияющей туфли.

– А нельзя ли нам пойти с вами? – В животе у меня похолодело, а во рту появился кислый привкус. Раньше Джорджо никогда не избавлялся от меня так бесцеремонно. Мне вдруг показалось, что тесная связь между нами, не ослабевавшая много лет, трещит, как кусок старой, обтрепавшейся по краям ткани, который пытаются растянуть. Неужели я слишком увлеклась своими танцами и пропустила перемены, произошедшие в Джорджо?