Дочь торговца шелком

Металлический поручень немного спасал ситуацию, а когда Николь ступила на бетонный пол, то поняла, что находится под землей, в винном погребе. Она прошла еще немного по коридору, но, услышав приглушенные голоса, остановилась. Разговоры стихли. Николь миновала несколько альковов, два из которых вели к сводчатым помещениям, где хранились бочки и стеллажи с вином. Здесь она почти не слышала звуков оркестра, и в этом пространстве, напоминавшем пещеру, раздавалось лишь эхо ее шагов.

Николь стало любопытно, что находится в конце туннеля, и она дошла до ряда стеллажей, которые кто-то отодвинул. Нахмурившись, девушка потянула их на себя и увидела странную металлическую дверь с глазком по центру. Раздался скрип стульев по полу и приглушенный вскрик. Ладони Николь слегка увлажнились. Может, затея и не слишком хорошая. Свет и смех остались наверху. Стоило ей дождаться Марка там. Снова вскрик. Николь задрожала от холода, царившего в этом коридоре. Почему она вообще решила сюда спуститься?

Девушка шагнула назад. В затылке стрельнуло, и она вытерла липкие ладони о платье. Николь хотелось вернуться наверх, но что-то ее остановило, и она вопреки собственной воле прильнула к глазку. Время замедлилось, стоило ей увидеть молодого вьетнамца, привязанного к стулу. Щербинки между зубов она не разглядела, но узнала в человеке двоюродного брата У Лан, Чана. Горло сдавило, и Николь с трудом удержалась на ногах. Она сжала руку в кулак и прикрыла им рот.

Николь не слышала, что говорил парень, но ему явно угрожали – он в отчаянии мотал головой, а в глазах застыл страх. Ее замутило, но она не могла оторваться. Из тени вышел человек. Ноги чуть не подвели Николь, когда она узнала собственного отца. Он расхаживал по комнате, то пропадая из поля зрения, то появляясь. Николь уловила гнилостный запах – может, от мышей или крыс, – а следом услышала приглушенный стон. Запаниковав, она обернулась, подняла голову, посмотрела на узкие водопроводные трубы под потолком, затем вновь перевела взгляд на отца. Нечто чуждое появилось в его манере. В правой руке он держал пистолет. От потрясения Николь зажмурилась, стараясь отгородиться от ужасной картины.

«Нет, это неправда!» – уговаривала себя Николь.

Напряженная до предела, она заставила себя открыть глаза. Когда отец прицелился, Николь словно пронзило молнией. Мир замер. Отец нажал на спусковой крючок, и она мысленно услышала вскрик. Все закончилось за считаные секунды. Николь задрожала, увидев, как расширились глаза парня. Он всплеснул руками и обмяк, уронив голову на грудь. Взметнулась густая челка, будто сломанное крыло птицы. Из уголка рта потекла кровь, следом раздалось бульканье. Но как она могла это услышать? Неужели сознание дорисовывало картину? По центру груди парня растекалось багровое пятно. А ведь он двоюродный брат У Лан. Родственник ее новой подруги. Николь вспомнила, с какой заботой он гладил Ким Ли по волосам. Родственники любили его, но ее отец отнял у парня жизнь.

Николь пыталась различить среди шума в комнате отцовские слова, но он исчез из поля зрения. В памяти вспыхнуло слово «кукловод». Как отец оказался причастен к этому? От потрясения Николь испытала целый спектр эмоций. Мозг приказывал бежать, но она не могла сдвинуться с места. Ведь это ее отец. Он убил человека. Николь услышала скрип за дверью и, выйдя из ступора, отошла в тень ближайшего винного погреба. Там она обхватила себя руками и согнулась пополам.

Дверь открылась, выпустив запах крови. Первым вышел отец в сопровождении двух мужчин: один был одет в форму официанта, но больше походил на полицейского, а второй, блондин, чуть ранее беседовал с Сильвией. Они обменялись парой слов, потом скрылись из виду. Николь не заметила крови на одежде отца. Когда он успел переодеться? Она раскачивалась из стороны в сторону, желая оказаться в объятиях Лизы. Услышав шаги, Николь подняла голову. Появился еще один человек: отец Даниэля Жиро. Коренастый мужчина неприятной наружности с бледными водянистыми глазами, редеющими седыми волосами, густыми бровями и огромными, надутыми в недовольстве губами. Николь знала, что он ненавидит вьетнамцев.

Но кто же избавится от тела? Она хотела выйти из тени – боясь, что увидит мертвеца, она желала поскорее сбежать. Что бы ни случилось, ей здесь не место. Никто не должен узнать, что она стала свидетелем убийства. Но когда из комнаты вышла Сильвия, Николь ахнула. Сестра была белее призрака. Казалось, она вот-вот расплачется. С ней рядом шел Марк, не менее потрясенный.

– О боже, – прошептала Сильвия. – Меня сейчас стошнит.

Никто из них не заметил притаившуюся в тени Николь, которая прекрасно видела, как трясет сестру.

– Зачем мы понадобились ему там? – спросила Сильвия.

– Полагаю, чтобы ты понимала, во что ввязываешься. – Марк подхватил ладони Сильвии, растирая их. – Какие же у тебя холодные руки. Я думал, что будет допрос. Не более. О таком я и понятия не имел. Надеюсь, теперь ясно, что мы на верном пути.

– Но это кошмар! Ужас!

– Теперь ты понимаешь, почему американцы так относятся к методам французов?