Дочь тренера

Рик, выглядящий так, как будто страдает морской болезнью, выдвинул ей стул.

— Присаживайся, пожалуйста.

Грета опустилась в кресло в дальнем конце конференц-стола, и прошла всего секунда, прежде чем она посмотрела прямо на меня сквозь свои густые ресницы, ее соски сразу затвердели в спортивном бюстгальтере. И вот почему я не должен был чувствовать себя виноватым. Когда я поцеловал ее прошлой ночью, было очевидно, что она почувствовала это электричество между нами. Это было интенсивно. Это было правильно. Я не позволю какому-то правилу, которое она установила до нашей встречи, встать на нашем пути.

— У мистера Бентли есть условие для подписания контракта, — сказал Рик, пристально смотря на бумаги. — Ты, Грета. Он хочет, чтобы ты стала его женой.

Постепенно до нее стало доходить, и ее грудь начала тяжело вздыматься.

— Но… что? Нет.

— Иначе, он не подпишет.

У меня начинало першить горло. Мне крайне не нравилось, что она выглядела загнанной в угол. И преданной. Поэтому я напомнил себе, что собирался сделать ее чертовски счастливой. Я собирался доказать, что ее теория о спортсменах неверна, и мы будем жить счастливой, верной жизнью вместе. Это просто препятствие, которое мы должны преодолеть.

— Что я тебе говорила? — выдавила она из себя, словно задыхаясь. — Спортсмены и их блестящие игрушки. Деньги и власть дают тебе все, что ты хочешь, не так ли? — ее взгляд вспыхнул в сторону отца. — То же самое относится и к тренерам, не так ли?

— Грета…

— Я не сделаю этого. Мне все равно, если он не подпишет контракт. Ты не можешь просто выдать меня замуж.

— Ты сделаешь то, что будет лучше для этой семьи, неблагодарная…

— Не заканчивай это предложение, — прорычал я, ибо мне не понравился его раздраженный, предупреждающий тон при разговоре с ней. Мне также не понравилось, что он почти не сопротивлялся тому, что я делал. Я ожидал как минимум получить в нос. Но затем, я осознал, что у меня не было никакого права злиться.

Посмотрите, что я вообще натворил. Лишил ее какого-либо выбора. Позволил своей одержимости затуманить мое чувство добра и зла. Скорее в аду подул бы холодный день, прежде чем я позволил ей уйти, но я хотел изменить ее мнение обо мне.

— Прогуляйся со мной, Грета.

Она явно хотела сказать мне, чтобы я шел к черту. Это, до боли, было очевидно.

Но больше этого она хотела отсрочить заключение соглашения.

Когда мы вернемся в эту комнату, мне нужно, чтобы между нами было понимание. Сейчас же Грета смотрела на меня как на дьявола, и это сжигало меня заживо. Все, чего я хотел, это быть ее спасителем, и чтобы она была моей.

Я отодвинулся от стола и встал, сразу став довольным, ведь ее глаза округлились от удивления, когда она увидела мой рост и силу. Я был создан, чтобы удовлетворить тебя, ангел.

Она может читать мои мысли?

Когда я дошел до кресла, на котором она сидела, то заметил, что ее красивые ножки так плотно были скрещены, что чтение мыслей казалось вполне возможным. Я протянул руку, и после некоторого колебания девушка взяла ее, позволяя мне поднять и проводить ее до двери. Я держал ее за руку, и Грета не сопротивлялась тому, чтобы остаться со мной наедине. Но я ошибочно полагал, что все будет хорошо.

Это заблуждение развеялось, как только мы вышли из конференц-зала. Стоило двери за нами закрыться, Грета отступила слегка назад и дала мне звонкую пощечину.

Глава 4

Грета

Я всегда была довольно-таки вспыльчивой. Однажды, во втором классе, моему отцу пришлось пораньше забирать меня из школы прямо из кабинета директора. А все из-за того, что я опрокинула книжный стеллаж в классе, так как из моего ланчбокса пропал пудинг. Кто-то может сказать, что это слишком бурная реакция, но, эй. Когда вы ожидаете шоколад, его отсутствие — абсолютно неприемлемо. Это всем понятный факт.

Разве я не имела полное право дать пощечину этому наглому ублюдку?

Кто требует жену, как условие для спортивного контракта?

Это было настоящим безумием.

А знаете, что еще было безумно? Тот факт, что, когда я вошла в конференц-зал — моей первой реакцией стало дикое волнение, как только я увидела совершенно великолепного разыгрывающего, того, кто делал мои сны прошлой ночью адски горячими. Волнение зародилось где-то в макушке моей головы и пронеслось до самых пальцев ног, оставляя за собой огненный след. Он наблюдал за мной из-под тяжелых век, его напряженное тело, готовое действовать в любой момент, задевало что-то глубоко внутри меня. Мне стало больно, хотелось забыть о том, что я, вообще-то, не доверяла спортсменам.

Пощечина, которую я отвесила ему по точеному лицу, служило напоминанием нам обоим. Более того, это урок за то, что Эрик пытался заманить меня в ловушку. За то, что он использовал свое влияние, чтобы направить мою жизнь в то русло, которое выбирала не я сама.

Резкий звук раздался в пустом, покрытом ковром коридоре.

Он среагировал вовсе не так, как я думала.

Я ожидала, что разыгрывающий назовет меня сумасшедшей или отшатнется от шока.