Дочь творца стекла

— Слава богам, — прошептал Фредо.

Мило следил за разговором, Риса заметила это. Хоть стражница заставила его поправить груду копий, его голова была склонена в ее сторону. Он поймал взгляд Рисы и стал посвистывать, выполняя задание.

— Нужно было привести сорок стражей, чтобы доставить послание? — спросила Риса.

— Мы выполняем приказы принца Берто, — ответил Толио.

Маттио шагнул вперед.

— Я сам был стражем в юности. Стражи слушаются только короля, не его родню.

— Король мертв, — Толио сделал паузу, чтобы новость впиталась. Хотя стражи не были удивлены, никто в казе еще не слышал о таком. Слуги потрясенно зашептались. Риса ощущала себя пустой. Король Алессандро мертв? Он несколько лет не появлялся на глаза людям из-за проблем со здоровьем. Они все ожидали худшее, но было шоком услышать такие слова.

— Пусть Лена сжалится над ним, — Фредо посмотрел на небеса. — Муро, упокой его.

Толио шагнул вперед, не тронутый речью.

— Пока Семерка не передала Оливковую корону и Скипетр с шипами принцу Берто, мы слушаемся наследника трона. И его приказ — занять казы Семерки, пока переход не произойдет.

Потому ее родители уехали ночью. Когда монарх умирал, семеро глав семей собирались в замке и передавали священные реликвии наследнику. Из уроков истории Риса знала, что волшебные предметы нужно было передать ему. Принц Берто не мог сам взять корону и скипетр, их мог трогать только король, одобренный Семёркой. Семерка была ключом к гладкому переходу между королями, и от них зависело равновесие между волей короны и волей народа. История вершилась на их глазах.

— Мне жаль насчет короля Алессандро, — тихо сказала она. — Но можно мне послание?

Фредо тут же шагнул вперед.

— Может, мне стоит его взять, кузина, — и он добавил для Толио. — Я — один мужчина крови Диветри в доме, и я думаю, что казарро, мой кузен, хотел бы, чтобы я управлял казой, пока его нет.

Возмущение кипело в груди Рисы. Оно чуть притихло от вида Мило в стороне, изображающего выражение лица Фредо, добавив косоглазие. Стражница, что была с ним, заметила его игру, щелкнула пальцами и отправила Мило работать.

— Только я чистой крови Диветри в этой казе, — парировала Риса, не скрывая желчь.

Казалось, она увидела презрение в глазах Фредо, но ей могло привидеться. Он парировал нахально:

— Я должен настоять…

— Маттио, — Риса игнорировала его. — Отправь слугу в инсулу Детей Муро. Я хочу, чтобы мой брат Ромельдо был тут, пока нет отца, чтобы избежать недоразумений.

Она была рада, что от ее приказа Фредо вздрогнул.

— Не уверен, что это необходимо, кузина, — начал он.

— Я уверена.

— Будет сделано, — Маттио с мрачным видом склонил голову и скрылся за дверями. Хоть он был вежливым, Риса знала, что Маттио не любил ее дядю.

Толио посмотрел на сложенное письмо.

— Оно для казаррины, — спокойно сказал он и вручил послание Рисе. Она забрала письмо с триумфом. Она на миг отвлеклась на то, что Мило подмигнул. Было приятно, что у нее был союзник.

Она тут же заметила, что письмо было не запечатано. Любой из замка мог прочесть его. Судя по отпечаткам пальцев по краю, некоторые уже это сделали.

Милая,

Знай, что я скучаю без

тебя каждый час. Твоего отца,

Эро, и меня хорошо принял

его величество, принц Берто.

Я была бы уж

очень благодарна, если бы ты смирен-

но принесла в замок подношение в честь гостепри-

имства. Тебе нравится погода? Искренне надеюсь, что как

можно дольше продлятся ясные дни.

Джулия

Ощутив движение за собой, Риса обернулась. Фредо стоял у ее плеча, губы двигались, пока он читал:

— Я мог бы отнести в замок подношение, — сказал он, голос был скромным. Фита, постоянно вытирающая руки об фартук, стоя в дверях дома. Она хлопнула в ладоши, повела слуг с кухни за собой, чтобы начать приготовления.

— Я займусь подношением, — рявкнула Риса. — Письмо адресовано мне.

— Да, это было бы лучше всего, — сказал Фредо. — Займешься этим скромным делом. А я лучше пригляжу за хозяйством, пока казарро нет, — Риса не успела вмешаться, он добавил. — Пока не прибудет кузен Ромельдо, конечно.

Она знала, что ее отец не одобрил бы это, но должна была что-то сказать.

— Не испытывайте меня, дядя, — она хотела уйти в дом, но Толио хлопнул в ладоши.

— Минутку, казаррина. Я должен назначить вам надзирателя.

— Надзирателя? — она потрясенно посмотрела на капитана. — Я под стражей? Я не могу ходить, как хочу?

— Мне приказано разместить стражей среди каз и мостов, и чтобы к членам семи семей были приставлены надзиратели, — вежливо ответил Толио. — Вы не под арестом. Вы можете ходить, как хотите, днем. Ночью вам нельзя в город. Ради вашей безопасности, — объяснил он.