Дочь Велеса (СИ)

Тягучая пелена марева, и правда, отступила. Ялика не без содрогания посмотрела на чернеющие чуть вдалеке остовы домов и, ни слова не говоря, взяв под узды сочувственно всхрапнувшую лошадь, уверенно зашагала прочь по тропинке, сразу за злосчастной опушкой, ныряющей в лесную чащу. Недоуменно переглянувшись, Добрыня и меша последовали за ней, оставив глупо улыбающегося старичка в одиночестве.

— Ну вот, я сделал то, что ты просил, — произнес он, едва троица скрылась среди деревьев. Так и не дождавшись ответа, он тяжко вздохнул, выплюнул травинку и, нырнув куда-то то за пенек, исчез, скрывшись в высокой зеленой траве.

В город возвращались в тягостном молчании. Лишь бодро трусившая за хмурой Яликой кобыла изредка всхрапывала, радуясь скорому возвращению домой. Быстро уставший меша, которому из-за маленького роста все время приходилось чуть ли не бегом догонять спутников, на ходу перекинулся котом и забрался на плечи ворожеи, казалось, даже не заметившей этого. Добрыня лишь неодобрительно хмыкнул, но говорить ничего не стал. Несколько раз ему чудилось, что кто-то, скрывающийся в густой чаще, преследует их, выдавая себя треском сухой ветви или возмущенным шелестом потревоженного подлеска. Тогда дружинник на мгновение замирал, настороженно положив руку на эфес меча, и внимательно прислушивался, с напряжением вглядываясь в густую чащу. Лишь единожды он краем глаза уловил какое-то размытое движение, будто бы мимо, избегая чуткого взгляда, промелькнул бдительный зверь, тут же скрывшийся среди древесных стволов. Добрыня успокоился и прекратил обращать внимание на, как он решил, скрытую от людского взора жизнь лесных обитателей.

У городских ворот путников встретили что-то возбужденно обсуждающие стражники.

Заметив приближающегося Добрыню, один из них тут же кинулся к командиру, не обратив никакого внимания на Ялику.

— Беда в городе, — выпалил он. — С ног сбились, тебя разыскивая.

— Что стряслось-то? — эхом отозвался мигом подобравшийся Добрыня.

— Мор, — коротко выпалил стражник. — Говорят, чуть ли не с десяток горожан за ночь богам души отдали.

— Что за мор?

— Ну, — неуверенно протянул стражник, — сам-то я, конечно, не видел, но толкуют, что в погань обращаются сразу после смерти. Вроде, на крыс похожи, но куда как больше, зубастее и отвратнее. Городской глава тебя к себе требует. А тебя и след простыл. Наши говорили, ты к гнездовищу богинок отправился до зари. Только ребята вернулись, а тебя с ними нет.

— Что еще? — все больше хмурясь, спросил Добрыня.

— Вроде, указ головы вышел, всех захворавших под контролем держать, а как помрут, вылезшую из них погань рубить нещадно…

— Не поможет, — прервала стражника очнувшаяся от раздумий Ялика.

— Добрыня, а кто это с тобой? Велено никого в город не пускать, — заметив, наконец, девушку, растерянно выпалил тот.

— Та, кто подсобить может, — пояснил здоровяк и, переведя испытующий взгляд на ворожею, с тенью надежды, промелькнувшей в голосе, спросил: — Так ведь?

Ялика быстро кивнула, соглашаясь, и коротко рассказала Добрыне о том, что ей удалось узнать в погибшей деревне. Слушавший ее богатырь с каждым словом мрачнел все больше и больше, сердито сдвигая брови и нервно поглаживая бороду. Совсем опешивший стражник лишь недоуменно таращил от удивления глаза.

— Тихомир, значит, — выслушав сбивчивый рассказ Ялики, заключил Добрыня, придя к тем же выводам, что и сама ворожея. — Вот давно я голове говорил, что нужно этого поганца из города гнать — так нет, мол, ежели всех неугодных высылать, так и купцы ходить перестанут. А теперь…

Здоровяк досадливо махнул рукой.

— Ты лошадь в конюшню отведи, — приказал он стражнику и, тяжело посмотрев из-под нахмуренных бровей на ворожею, добавил, обращаясь уже к ней: — Значит, так. Я сейчас к голове пойду, раз требует. Расскажу ему, что к чему, впредь наука будет, как смутьянов покрывать. Своим ребятам прикажу во что бы то ни стало Тихомира изловить. Ты же пока меня на постоялом дворе обожди. Как он там называется?

— «Поющий Алконост», вроде, — неуверенно отозвалась ворожея, совсем не обратившая внимания на название постоялого двора, где сняла комнату. — Хозяина Горбылем кличут.

— Горбыль? — как бы между прочим, уточнил Добрыня, и, не дожидаясь ответа, кивнул. — Там и свидимся, как управлюсь.

Остаток дня Ялика, изнывавшая от безделья и тягостной неизвестности, провела то бесцельно меряя снятую комнату шагами, то неподвижно замирая у единственного окна, тревожно вглядываясь в открывавшийся из него вид на задний двор. Не сводящий с нее внимательного взгляда меша, устроившись на подоконнике, сначала заклевал носом, а под вечер, когда почти стемнело, и вовсе, уютно свернувшись калачиком, заснул. Позавидовав беззаботности бесенка, которого все случившееся, похоже, не особо и тревожило, изводящая себя тягостными переживаниями Ялика решила спуститься в корчму, хотя есть ей не хотелось совершенно.

Горбыль, рассеянно протиравший и без того девственно чистые столы в пустой общей зале, сначала встретил ворожею неприветливым взглядом, но потом, заметив хмурое выражение ее лица, смягчился.