Дочь Велеса

— Ворожить будешь? — совсем по-кошачьи промурлыкал меша.

— Еще чего! — возмутилась ведунья и наотмашь, со всей силы, залепила неудавшейся жертве богинок звонкую пощечину.

От удара мужчина дернулся, широко раскрыл ничего не понимающие глаза и, лихорадочно засучив конечностями, спиной вперед пополз прочь от склонившейся над ним ворожеи. Не спуская испуганного взгляда с не ожидавшей такой реакции Ялики, он попытался было закричать, но из перекошенного рта вырывалось лишь беспомощное хриплое сипение.

— Тихо ты, тихо, — успокаивающе произнесла ворожея, поднимаясь с земли. — Уходить надо, богинки могут и вернуться. Кто знает, сколько их там, в озере этом. С тремя-то еле сладила.

Похоже, самообладание все-таки вернулось к спасенному. Его взгляд прояснился, а он сам вскочил, суетливо отряхиваясь, и хрипло спросил:

— Ты сама-то кто будешь?

— Потом вопросы, — бросила Ялика через плечо, уверенно зашагав в сторону леса. — Через час-другой закат. Нечисть как раз после захода в полную силу входит. Так что, лучше нам к этому моменту оказаться как можно дальше. Ну, что встал? Или жизнь не мила?

Бросив обеспокоенный взгляд в сторону озера, мужчина решил не спорить и торопливо последовал за скрывшейся в густом подлеске ведуньей. На берегу изящным, горделивым изваянием застыл черный кот, пристально вглядывающийся в непроглядную муть злополучного озера.

С тихим всплеском над водной поверхностью приподнялась голова богинки. Левая сторона морды чудища оказалась обуглена. Сквозь страшные ожоги отвратительно белели кости черепа.

— С-сука! Велесово отродье, — прохрипела она, пуская по воде пузыри. — Скоро все изменится. Недолго тебе землю топтать.

Задержавшийся на берегу кот угрожающе выгнул спину, вздыбив шерсть на загривке, и агрессивно зашипел, яростно сверкая голубыми угольками глаз. Богинка предпочла ретироваться, нырнув на глубину.

Митрофан победно распушил хвост и стрелой кинулся вдогонку за ушедшими спутниками.

Спасенного звали Мстиславом. Было ему едва за двадцать. Жил парень в расположенном неподалеку торговом городе со странным названием Пересечень и зарабатывал тем, что содержал лавку, торгующую всякими мелкими вещицами, столь необходимыми городским красавицам для наведения внешнего лоска — навроде гребешков, заколок да зеркал.

— Так какого лешего тебя к тому озеру-то понесло? — спросила Ялика, не сбавляя быстрого шага.

— Ну, — замялся вдруг Мстислав, стараясь не отставать от ворожеи. — Я и не хотел.

— Ясное дело, что не хотел, — согласилась Ялика.

— Там, — парень неопределенно махнул рукой. — В Лопухах, деревенька такая недалече, Аленушка живет. Зазнобушка моя драгоценная. Я как раз к ней ехал, вдруг на тропке лесной девицу в срамном виде повстречал. Она мне рукой помахала, да зазывно так, ну и в кусты нырнула…

— И ты, конечно же, следом, — саркастически заметила ворожея, чуть заметно нахмурившись. Едва порозовевшие после пережитого щеки парня вдруг залились пунцовой краской.

— Ну, она, того, — промямлил он, — позы там всякие принимала.

Ялика усмехнулась.

— Да не смейся ты! — обозлился Мстислав, замолчал и, наконец, стыдливо опустив глаза, с трудом выдавил из себя:

— У меня там… ну, ты понимаешь… будто пожар буйный разгорелся, да естество мое силой такой, как никогда прежде, налилось… И перед глазами словно пелена какая опустилась. Я с коняги слез, под уздцы взял, да с тропки и сошел… А там она, ждет-дожидается. Облик девичий скинула… Я на коня — и тикать. В два прыжка, страховидла паскудная, догнала… Коню брюхо когтями страшными распорола, меня в охапку — и к озеру своему кинулась…

Паренька передернуло от неприятных воспоминаний. Он судорожно сглотнул, помолчал и печально протянул невпопад:

— Конягу-то как жалко. Добрая скотина была.

— Ох и дурень! — Взъярилась вдруг Ялика. — Коня он жалеет. Радовался бы, что жив остался. Рассказать бы твоей Аленке. Как кобель, за бабой голой увязался. Где ж ты видел, блудоум, чтобы девица, в чем мать родила, по лесной чащобе разгуливала?

Позади них раздался сухой треск ветвей и тихий шелест листвы. Глаза Мстислава округлились от ужаса, а он сам задрожал так, что осиновый лист на ветру удавился бы от зависти.

— Вернулись, страховидлы, — моментально бледнея, пролепетал он.

Сокрушенно вздохнув и остановившись, ворожея обернулась.

— Митрофанушка, прекращай пугать, — притворно-ласково позвала она и грозно подбоченилась. — Наш сластолюбец сейчас, того и гляди, дуба от страха даст или портки намочит.

Черная молния стремительно пронеслась среди нависающих ветвей и, спрыгнув с высоты, мягко приземлилась на левое плечо ворожеи. Кот тут же принялся тереться мордочкой о шею Ялики и едва слышно промурлыкал ей на ухо:

— Они у него после купания с девицами и без того мокрые.

Строгое выражение на лице ведуньи сменилось добродушной улыбкой. Погладив умостившегося на плече бесенка, она кивнула Мстиславу:

— Вот что, друже. Нам бы на тропу выбраться, а то, не ровен час, совсем заплутаем. Места знакомые?