Дочь викария

— Хочу показать Мегги поместье. Ты не представишь ее миссис Блэк? Это наша экономка, Мегги, — пояснил он жене.

— И служит в доме с самого твоего рождения?

— Совершенно верно, — довольно проворчал Томас, вгрызаясь в булочку.

— Мне нужна лошадь, — вспомнила Мегги.

— Я выбрал для тебя Эйслинг. На гэльском диалекте это означает «мечта». Гнедая кобылка с одним белым чулочком и в хорошие дни может в скачке обогнать даже Пена.

— Приготовьтесь, милорд, глотать пыль.

— После твоей Севайво я вполне мог выделить тебе старую клячу, но не сделал этого, — парировал смеющийся Томас.

По окончании завтрака Мегги пришлось выполнять обещание, данное Барнаклу. Исходив его спину вдоль и поперек, она часа через два отправилась в конюшню, где уже ждал муж. Познакомившись с кобылкой, Мегги угостила ее морковкой и с помощью Томаса вскочила в седло.

Когда они уже скакали по длинной подъездной аллее под жарким солнышком, Мегги заметила:

— Я встретилась с миссис Блэк на кухне. Очень милая старушка. Она почти слепа, Томас.

— Да.

— И не видит грязи.

— Вероятно, так и есть.

— Почему же твоя мать при незрячей экономке сама не позаботилась о том, чтобы вычистить полы, навощить мебель и заменить шторы?

— Я не спрашивал. Теперь, когда в доме появилась новая хозяйка, надеюсь, все будет приведено в порядок, везде воцарится чистота.

Мегги так растерялась, что чуть не свалилась с лошади, когда та едва не нырнула под низко нависшую ветвь дуба.

— Осторожнее, Мегги.

— О да, прости, Эйслинг. Господи, так ты заметил весь этот ужас?

— Но я же не слеп подобно миссис Блэк! И сам надеялся, что ты заметишь и захочешь заняться хозяйством. У нас хватит денег на любые обстановку и ремонт, какие только захочешь. Во всем, что касается коттеджей арендаторов и хозяйственных построек, я уже успел немало сделать, а ты займись домом. Тебе стоит только попросить Пэдди, нашего управителя, и он поможет. Вот сегодня, кстати, и увидишься с ним. Только, пожалуйста, старайся действовать дипломатично во всем, что касается матери и слуг. Люди чаще всего с трудом воспринимают перемены.

Мегги кивнула.

— Может, твоя мать считала, что у вас не хватает денег, поэтому и не делала ничего?

Томас с усмешкой покачал головой.

— Добрая ты у меня душа. Но, как известно, чистота много денег не требует. Нет, ей просто все равно. Она всегда ненавидела Пендрагон и считала своим домом Боуден-Клоуз. Думаю, теперь, когда он принадлежит мне, она захочет жить там. Представляешь, мать все свое время посвящает писанию бесконечных дневников, в которых на английском и французском оплакивает все свои беды.

— Ты читал эти дневники?

— Нет, нехорошо вмешиваться в чужую личную жизнь. Но она постоянно говорит о них, а за чаем даже читает. И хотя не любит тебя, все равно радуется новому слушателю и обязательно настоит на том, чтобы прочитать очередное произведение. Если тебе надоест, только подмигни мне или незаметно подними глаза к небу. Поняла?

— Разумеется. Но, Томас, почему она меня не любит?

— Говорю же, считает, что я слишком молод для брака. И боится, что я унаследовал самые отвратительные качества отца. Прошлой ночью заявила мне, будто молилась, чтобы я подольше прожил в Италии. Там легко заводят любовниц, и нет нужды жениться, чтобы облегчить зов плоти. Да, я слишком юн, и бессовестным женщинам так легко заманить меня в ловушку. Но не беспокойся, Мегги, со временем она смирится.

Ему легко говорить!

Они добрались до оконечности мыса, и Мегги, потеряв дар речи, воззрилась на великолепную картину. Перед ней насколько хватало глаз расстилалось Ирландское море с его суровым, причудливо изрезанным побережьем, то отступавшим от воды, то тянувшим свои длинные пальцы в воду. Земля была усыпана камнями. Повсюду возвышались голые утесы.

Мегги соскользнула на землю, расправила юбки амазонки и подошла к краю воды, сверкавшей под утренним солнцем. Море казалось очень спокойным. Волны неспешно набегали на грязный песок, разбивались и снова отступали, чтобы быть поглощенными следующими валами.

Она вдруг ощутила взгляд Томаса и медленно обернулась, чувствуя его близость и непонятное притяжение. То самое притяжение, которое привлекло ее еще при первой встрече, хотя на уме был только Джереми. Джереми, который теперь живет в Фауи вместе с беременной женой. Нет, она не будет о них думать.

— Томас! — позвала она.

Он мигом перекрыл расстояние между ними и привлек ее к себе. Ветер, овеявший их, прижал юбки к ногам Мегги. Томас не поцеловал ее. Только долго держал в объятиях.

— Ты так чертовски невинна!

— Ничего не поделаешь. Что ты еще ожидал от дочери викария?

Он чмокнул ее в кончик носа и развернул так, что она прижалась к нему спиной. Как же она наслаждается его силой, теплом и ласками! Раньше она никогда не думала о жаре, исходящем от мужчины, а теперь… теперь даже эти грешные мысли ее согревали!

— Могу ли я довериться тебе, Томас? — неожиданно спросила она, подвигаясь еще ближе.

Его руки непроизвольно сжались. Опершись подбородком о ее макушку, он без колебаний ответил:

— Да, Мегги.

— Ты тоже можешь доверять мне, — объявила она спокойно и отчетливо.