Читаем Дочь викинга полностью

Азрун утверждала, что время иссушает людей и к старости худеет каждый. Но Руна знала, что Азрун отощала не от старости, а от голода. Девушка и сама чувствовала, каким худощавым сделалось ее тело за последние годы. Но бабушка никогда не говорила с ней о голоде. И они никогда не говорили о войне короля Харальда с ярлом Нидароса. Если Азрун что-то и рассказывала о Харальде, то речь шла не об одержимости нового короля властью, а о его любви к Гиде. Он просил руки возлюбленной, но та отвергла его, ибо красавице показалось, что ее поклонник недостаточно богат. И тогда Харальд, которого все звали Прекрасноволосым за его роскошные светлые локоны, ниспадавшие до пояса, заявил, что победит всех ярлов, ибо тогда никто не встанет между ним и Гидой и она выйдет за него замуж. А до тех пор он поклялся больше не ходить ни в баню, ни в купальню и не стричь волосы. Его блестящие локоны потускнели, превратились в космы, но завоевания Харальда принесли ему успех и Гида согласилась выйти за него замуж.

Голоса в доме отвлекли Руну от этих мыслей. Бабушка, помолчав, продолжила разговор:

– Мы живем здесь одни, потому что ты всех увез. Ты увез отсюда людей, потому что сам бежишь от своих воспоминаний. То, что Харальд убил многих благородных воинов здешних земель, не имеет к этому никакого отношения. Все дело в том, что ты потерял любимую. – В голосе Азрун больше не было страха, так испугавшего Руну. Должно быть, бабушка уже взяла себя в руки.

Отец покачал головой. Он так и не посмотрел на Азрун.

– Это не так, и ты сама это знаешь. Среди наших предков всегда были люди, которым не сиделось дома, были мужи, предпочитавшие отправляться в чужие земли, чтобы воевать там, вести торговлю и переживать удивительные приключения. Но всегда были и те, кто оставался дома. Возвращаясь из плаванья, я слышал, как в селении звучат голоса, стучит молот, скрипит колесо. Я встречал тут нашего ткача, нашего кузнеца, нашего кожевенника, нашего плотника. А теперь я больше никого не вижу. Где же все они? Разве они замерзли во время суровой зимы? Разве умерли от голода?

– Да, большинство из них не умерли, а отправились на юг, – вынуждена была признать Азрун. – Но они нам не нужны! – Старушка гордо вскинула голову. – Все, что они делали, мы можем изготовить и сами. У Руны золотые руки! Совсем недавно она смастерила ткацкий станок и…

– Руна девочка… женщина! А ты позволяешь ей разгуливать по селению в мужской одежде, да еще и заставляешь делать станок, на котором она будет эту одежду ткать! На севере Западно-Франкского королевства, на землях норманнов, которые теперь принадлежат нам, ей будет житься лучше. Она…

– Ты нам не нужен, – перебила его Азрун, не желая слушать. – Ты не имеешь права принимать решение о том, как нам жить.

Руна вздрогнула, когда отец заговорил о далеком королевстве франков, и кивнула, прислушиваясь к словам бабушки. Она не могла представить себе другую жизнь. Руне было хорошо с Азрун. Какое значение имеет голод, если они есть друг у друга, если можно вместе уснуть вечером и проснуться утром, если они никогда не мешают друг другу делать то, что считают нужным? Иногда Азрун хмурилась, если Руна хотела искупаться во фьорде, а было еще холодно, но бабушка не запрещала ей следовать своим желаниям. Бабушка вообще ничего ей не запрещала. Когда Руна собиралась на охоту, Азрун не беспокоилась из-за того, что это может быть опасно. Она гордилась внучкой, когда та приносила добычу. А когда снега и лед не сковывали дом своими цепями, бабушка и внучка прогуливались по берегу фьорда. Они шли в тишине, иногда отдаляясь от селения настолько, что уже не было видно домов. Впереди простиралась белая пена волн. Азрун собирала яйца и пух из гнезд гаг, а Руна ловила рыбу, чье мясо было нежным и сочным. Оно таяло на языке, и есть его можно было и сырым, и жареным.

Руна не знала, есть ли в Мидгарде, мире людей, жизнь лучше. Наверное, ее жизнь была хороша, иначе они с бабушкой не чувствовали бы себя такими свободными. Как бы то ни было, это была ее жизнь, только ее.

– Послушай, – продолжил отец. – Мне кажется, ты меня не понимаешь. Я не хочу увезти Руну на чужбину. Я хочу, чтобы она поселилась в стране, где нет голода и холода, где колышутся на полях пышные хлеба, где дома строят из камня, где взору открываются не заснеженные горы, а плодородные луга, поля и виноградники. В стране, где воды не черны, точно очи Хель,[3] а отливают бирюзой, поблескивая в лучах солнца.

– Но это не страна наших предков! – возразила Азрун. – Неужели ты хочешь, чтобы мы с Руной жили среди людей, которые не ведают, кто мы такие и какого мы рода?

Рунольфр, скрипнув зубами, впервые поднял голову, но на Азрун так и не посмотрел.

– Наши предки с удовольствием поселились бы в Нормандии, если бы завоевали ее в свое время! Ты только представь, наш вождь станет могущественнее любого ярла в этой жалкой пустоши. Имя ему – Хрольф. Еще его называют Роллон.[4]

Азрун горько рассмеялась. Руна еще никогда не слышала, чтобы бабушка так смеялась – отчаянно и гневно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вне закона
Вне закона

Кто я? Что со мной произошло?Ссыльный – всплывает формулировка. За ней следующая: зовут Петр, но последнее время больше Питом звали. Торговал оружием.Нелегально? Или я убил кого? Нет, не могу припомнить за собой никаких преступлений. Но сюда, где я теперь, без криминала не попадают, это я откуда-то совершенно точно знаю. Хотя ощущение, что в памяти до хрена всякого не хватает, как цензура вымарала.Вот еще картинка пришла: суд, читают приговор, дают выбор – тюрьма или сюда. Сюда – это Land of Outlaw, Земля-Вне-Закона, Дикий Запад какой-то, позапрошлый век. А природой на Монтану похоже или на Сибирь Южную. Но как ни назови – зона, каторжный край. Сюда переправляют преступников. Чистят мозги – и вперед. Выживай как хочешь или, точнее, как сможешь.Что ж, попал так попал, и коли пошла такая игра, придется смочь…

Джон Данн Макдональд , Дональд Уэйстлейк , Овидий Горчаков , Эд Макбейн , Элизабет Биварли (Беверли)

Фантастика / Любовные романы / Приключения / Боевая фантастика / Вестерн, про индейцев