Дочь вне миров (ЛП)

Звук кружился вокруг меня, как колокольчики, мерцающие в восходе и падении музыки.

Я открыла глаза и увидела узор серебряной парчи сквозь потоки света. Моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть и понять, что я смотрю на узорчатую стену.

Боги, моя шея болела.

К счастью, я лежала на животе. Мое тело было укутано белыми одеялами, которые были толще и мягче, чем все, что я когда-либо чувствовал в Трелле — хотя, опять же, в Трелле было так жарко, что нам не нужны были такие вещи.

Я моргнула. С моих губ сорвался стон.

Звук прекратился. Только когда перед моим взором предстал полный женский торс, одетый в простую синюю блузку и длинную развевающуюся юбку, я поняла, что это был голос.

Я подняла подбородок, не обращая внимания на резкую боль в шее, как раз в тот момент, когда женщина наклонилась, чтобы посмотреть на меня. Ей было около тридцати пяти, с белой кожей и серебристыми волосами, которые были небрежно уложены на макушке, оставляя несколько кудрявых прядей на круглых щеках.

Вальтейн.

Внезапно я поняла, что должна быть в Аре.

В Ордене Полуночи.

Женщина что-то сказала мне на аранском, но говорила она так быстро, а мой разум был настолько нечетким, что я пропускала ее слова сквозь пальцы, не переводя их.

Женщина улыбнулась мне, ее глаза сморщились от беспокойства.

— Тисана? — Спросила она. Голос у нее был высокий и легкий. Неудивительно, что это звучал как колокола. — Это твое имя?

Она говорила медленно, подчеркивая каждое слово в манере, которая могла бы показаться снисходительной, если бы она не казалась такой доброй.

Я кивнула.

— Да.

Ее улыбка стала шире. Она положила ладонь себе на грудь.

— Уилла.

— Привет, — прошептала я.

— Привет, де-эр.

Де-эр. Де-эр. Я напрягла свой мозг, отыскивая каждое аранское слово, которое когда-либо читала. Писать было намного легче.

Медленно он щелкнул. Де-эр. Дорогая. Срок привязанности.

Я смогла сделать это. Уголки моего рта приподнялись.

Этот маленький признак понимания, по-видимому, был той поддержкой, которая была нужна Уилле, чтобы снова броситься в веселый натиск слов. Мне приходилось заставлять себя следить за ее предложениям.

— …отсутствовала в течение довольно долгого времени. Сначала мне нужно было приходить сюда лечить тебя три раза в день. У тебя была сильная инфекция. — Она покачала головой. — Очень сильная.

Ин-фект-шан.

Новое слово. Но я мог понять, что это значит.

Я пошевелила руками, напрягая их, чтобы подняться. Я ожидала, что это движение будет встречено стеной боли, но этого не произошло. Болезненность, да, но ничто по сравнению с тем, что я пережила за последние несколько недель.

Невероятно.

— Я уверена, что это все еще больно.

Я подняла голову и увидела, что Уилла смотрит на меня с морщинкой между бровями.

— Не так плохо, — ответила я. — Спасибо.

Она издала тихий, сосущий звук зубами, нечто среднее между грустью и неодобрением.

— Бедняжка. Твоя спина была ужасна.

Легкий холодный ветерок привлек мой взгляд к правой части комнаты, которая, по сути, представляла собой стену со стеклянными окнами от пола до потолка, выборочно прикрытую слоями пыльно-голубых шифоновых занавесок. Одно окно было приоткрыто, позволяя морскому воздуху проникать внутрь.

Комната была маленькая, но безупречно чистая. Единственной мебелью была моя кровать, большое зеркало и шкаф. Все они были простыми по конструкции, но явно дорогими, из массивного красного дерева с серебряной фурнитурой. Эта фурнитура, по сути, была единственным украшением. Каждая деталь — каждая ручка или рычаг — была маленькой серебряной луной.

Еще один ветерок. Я вздрогнула, обхватив себя руками. Только тогда я, к своему смущению, поняла, что на мне нет рубашки.

Моя застенчивость, должно быть, отразилась на моем лице.

— Не волнуйся. Обнаженные тела для меня не новость, — сказала Уилла. — Но у меня есть одежда для тебя. Я предполагаю, что ты больше не захочешь надеть это.

Она указала на шкаф, где на крючке с одной стороны висела моя куртка. Моя изодранная, грязная, окровавленная куртка. Куртка, которую мог носить только тот, кто был близок к смерти. Кто-то, кто видел и пережил ужасные вещи, кто каждую ночь закрывал глаза, гадая, откроются ли они снова утром.

Я вздрогнула.

Нет. Я этого не хотела. Я не хотела даже смотреть на это когда-либо снова.

Но теперь его вид с комком у основания живота напомнил мне, зачем я пришла сюда, — заставил задуматься, через что сейчас проходит Серел. Если бы я могла поговорить с Зеритом, возможно, он помог бы мне заручиться поддержкой Орденов и помочь ему. Я не могу представить, что они потерпят это, и с их огневой мощью…

— Мне нужно поговорить с Зеритом Олдрисом, — сказала я Уилле, которая открыла шкаф и рылась внутри. Она выглянула, держа в руках голубое хлопковое платье. Ее губы сузились.

— Ох да, — сказала она почти как самой себе. — Они говорили это, не так ли…

Она повесила платье на край шкафа, прикрывая мою грязную куртку.

— Держи. Не самое стильное, но давай пока оставим его свободным, чтобы не раздражать твои раны.