Дочь Водяного (СИ)

— Я немного поработаю над репортажем, не хочу тут мешать, — направился он в сторону щитового домика, не без труда убедив Андрея остаться вместе с Ланой в теплой натопленной избе.

Отперев дверь, включив свет и положив на стол блокнот с ручкой, он достал дудочку и осторожно выбрался наружу.

Следовало торопиться. До полуночи оставалось не более сорока минут. Круг, которым он с утра оградил людские жилища, к счастью, остался цел. Хотя для полноценной защиты стационар стоило опахать, как делали в селах в случае крайнего бедствия, впрягая в плуг баб и голося в одновременности колядки, веснянки, покосные и зажиночные, что в обычной ситуации не допускалось. Он едва закончил работу и очистил огнем внутреннее пространство, когда из леса пожаловали незваные гости.

Зрением Иного мира Михаил видел их безобразие. Все вместе и по отдельности они являли картину тлена, но не естественного перехода органики в минеральное состояние. Симулякры. Использованные или изначально пустые полиэтиленовые упаковки, создающие иллюзию безопасности и изобилия при тотальном дефиците. Они множились и наступали, пытаясь удушить, рвались к дверям домика сторожа, за которыми пряталась Лана, натыкались на круг и со злобным шипением бросались прочь, чтобы через миг продолжить натиск.

Михаил присел на крыльцо и поднес дудочку к губам. Для непосвященных его негромкий наигрыш напоминал перекличку ночных птиц, поэтому он не опасался, что Андрей или Кузьмич полезут на улицу, дабы призвать его к порядку. Да и Лана им не позволит. Другое дело, что и духи-помощники на зов собираться не спешили, а порождения Нави, щерившие зубы и скребущие когтями за пределами круга, хотя и не могли преодолеть преграду, но слушаться не желали. Они тоже вели свой завораживающий танец, пытаясь выманить за пределы круга, отсечь, как смертным полиэтиленом, от мира живых, лишить воли и увлечь в бесконечный лабиринт теней без надежды на возвращение.

С каждой новой фразой Михаил чувствовал, как густеет стылый влажный воздух, как становится тяжелым и затхлым, словно в каменном мешке, из которого замурованные заживо вытянули весь кислород. Наступающая тьма обволакивала, давила, не позволяла расправить легкие, сколько Михаил ни напрягал грудобрюшные мышцы. А ведь он занимался спортом и упражнения на пресс выполнял шутя.

Стараясь не обращать внимания на нарастающий звон в ушах, не имея возможности стереть выступивший на лице липкий противный пот, Михаил продолжал играть, понимая, что останавливаться не имеет права. Сейчас речь шла уже не только о спасении Ланы, но и о собственной жизни.

Когда над лесом забрезжил рассвет, и порождения Нави убрались восвояси, Михаил чувствовал себя, почти как вестник победы под Марафоном. Он выдержал, сумел защитить Хранительницу тайги, но вместе с тем понимал, что это лишь только начало.

Проснулся Михаил после полудня и, причесываясь, не удивился, обнаружив на гребенке седые волосы. Чувствуя себя разбитым и опустошенным, он порадовался, что предки мокшане наградили не только белесыми бровями и ресницами, но очень светлой, почти белой шевелюрой, на которой преждевременная седина в глаза не бросалась.

В домике сторожа приятно пахло свежезаваренным чаем и горячей картошкой в мундирах. Лана еще спала. Кузьмич копошился у сарая, вытаскивая оттуда бак с бензином и мотор от лодки. Они с Андреем собирались наведаться в село, находившееся на другом берегу реки. Мудрицкому кафедра поручила закупить там крупу, соль и спички для будущих практикантов в дополнение к консервам, которые он привез из города и уже выгрузил на склад.

— Я хотел сначала взять с собой Лану, но не уверен, что это ее поселок, — стряхивая с рыжей бороды капли воды, пояснил умывавшийся у колодца Мудрицкий. — Пускай пока погостит, отдохнет немного, — добавил он, явно пытаясь оправдать свое нежелание отпускать девушку, на которую он тоже однозначно «запал». — Бедная металась до самого рассвета, бредила об этих проклятых путах.

— Ясное дело, — понимающе кивнул Михаил. — Хорошо, что все обошлось. Еще чуть-чуть, и она бы просто утонула или от переохлаждения погибла.

Он, конечно, понимал, насколько абсурдно звучат его слова в отношении русалки, но не мог же он объяснить Андрею причины, по каким Лана и в самом деле находилась под угрозой.

Мудрицкий предложил Михаилу позавтракать, отдохнуть и осмотреть окрестности, показал, где лежат спички и дрова, если будет холодно и понадобится растопить печь.

— Если хочешь, поехали с нами, — предложил он. — Посмотришь, как сейчас глубинка живет, вернее, выживает.

Михаил, конечно, понимал, что дополненный фотографиями рассказ о жизни глухой таежной деревни сделает репортаж о полигоне более правдивым и емким. К тому же в такой поездке можно добыть материала на отдельную статью. Но он ни в коем случае не мог сейчас оставить Лану одну. Хотя и сомневался, сможет ли отбиться, если Константин Щаславович по-простому отправит за бедной русалкой братков.