Дочь воина, или Кадеты не сдаются

– Мне нельзя, – сокрушенно призналась подруга.

– Это еще почему?

– Там для моей попы весьма травмоопасная ситуация. Топай давай, нам еще в универ надо.

Она исчезла в следующей комнате, а мне пришлось стучаться к Эдварду…

– Эд, можно войти? – Я еще раз постучала в дверь.

Раздался тихий смех и прозвучало спокойное:

– Ну, входи.

И сразу расхотелось мне в поисках утраченного участвовать. Стою перед дверью, вспоминаю вчерашнее и осознаю, что лучше мне так отсюда сматываться.

– Киран, хватит под дверью стоять, у меня твои трусики.

Вот после этих слов я решительно сделала шаг назад и вообще решила тихо-мирно уйти, но… куда ж я пойду в таком одеянии?! Решив делать вид, что я ничего о вчерашнем не помню, осторожно открыла дверь, снова разглядывая собственные пальчики на ногах, несмело вошла…

– Ки-и-ир. – От этого голоса у меня все внутри дрожать начинало.

За это утро я уже изучила вид своих босых ног во всех подробностях и, стараясь думать о ноготке на маленьком пальчике, который следовало бы получше подкрасить, заикаясь, попросила:

– В-в-верните мне одежду, пожалуйста… вот.

В ответ веселое:

– Двери закрой.

Я закрыла. Едва отпустила ручку, в механизме что-то щелкнуло. Забыв о любовании полом, стремительно развернулась к двери, попыталась открыть и в результате поняла, что…

– Заперто!

– Ага, – с энтузиазмом согласился Эдвард, – я поставил на режим запора изнутри.

– И как открыть? – не поворачиваясь к собеседнику, спросила я.

– Все очень просто, – тихий смех, – нужно вежливо попросить об этом хозяина квартиры.

Развернувшись, взглянула на хозяина квартиры. Едва наши глаза встретились, Эд снова сказал:

– Привет.

Чувствую, как густо краснею, и с разговорами оно как-то опять не получалось.

– Поговорим? – предложил Эдвард и… достал из кармана мои собственные черные ажурные трусики.

А мне казалось, что краснеть уже больше некуда!

– Молчишь? – Невероятно притягательный парень, в синих джинсах и черной облегающей его мускулистый торс майке, с совершенно хулиганским выражением на лице извлек из ящика письменного стола еще и лифчик, а следом даже чулки. И все это горкой сложил, а вот трусики продолжал держать в руке.

Странно и как-то волнующе было видеть свое белье в его ладонях. Я снова покраснела.

– Ки-и-ир, – Эд с улыбкой смотрел на меня, – прекращай смущаться.

Я не смущалась! Я развернулась к двери и начала прилагать остервенелые попытки ее открыть… Звук шагов не услышала, и осознание происходящего пришло, едва руки Эдварда скользнули на талию.

– Киран, – прошептал он, – Кира… Ты мне очень давно нравилась, Кир.

Сердце начало стремительно наращивать темп.

– Малыш, посмотри на меня.

Бедная сердечная мышца, едва взяв разгон, мгновенно затормозила… ощущение, что я слышу скрип шин по асфальту.

– Киран, Пантеренок мой, ты же такая отважная… а сейчас что, боишься?

Кто боится?! Я боюсь?!

Стремительно развернулась в кольце его рук и разгневанно посмотрела на Эда.

– Попалась, – весело сообщили мне, после чего герой моих детских фантазий стремительно наклонился и завладел моими губами.

Ноги решительно взяли очередной тайм-аут, из-за чего рукам пришлось вцепиться в единственную имеющуюся опору – Эдварда. Сердечная мышца, проклиная собственную хозяйку, снова взяла низкий старт, мысли помчались следом, уносясь куда-то вдаль…

И тут за дверью раздалось недовольное:

– Ки-и-ира, ты где-е?

Эд усмехнулся, не прерывая поцелуя, и прошептал:

– Мелкую посвящать будем? – так как я промолчала, он же и принял решение. – Ладно, пусть пока мучается в безвестности. Одевайся, малыш.

И меня отпустили, а Эдвард, открыв дверь, вышел в коридор, и вскоре послышался их с Микаэллой разговор на повышенных тонах.

Торопливо подойдя к столу, я забрала вещи и прошмыгнула в нашу с Микой комнату. Там обнаружила, что трусики мне так и не вернули! В итоге, натягивая короткую юбку как можно ниже, дала самой себе зарок больше никогда не появляться на данной жилплощади.

К моменту, когда я была одета, собрана и даже успела подкраситься, услышала, как открылась входная дверь. Потом в квартире снова стало тихо, и уже никто не ругался. Осторожно ступая, вышла в коридор, постояла. Мики слышно не было. Страшась нарваться на Эдварда, я негромко позвала ее… в ответ тишина. Позвала снова, и вновь с тем же успехом.

С тяжелым вздохом расстегиваю босоножки на умопомрачительной шпильке, ибо только в такой обуви мы устремлялись в очередной забег по клубам, и, стараясь ступать бесшумно, иду искать Микаэллу.

И вот иду я, опасливо в комнаты заглядываю, добралась до помещения с тренажерами Эда, осторожно заглядываю и вдруг слышу над ухом:

– Попалась!

Одна рука Эдварда обняла за талию, вторая… вторая оказалась под юбкой.

– Ки-и-ир, – протянул парень, едва я начала гневно вырываться, – домработница уже ушла, а Мика убежала в университет.

– Что?! – Я перехватила его вторую руку, ту самую, что покушалась на самое сокровенное, и, продолжая удерживать ладонь несопротивляющегося Эдварда, к нему развернулась.

Откровенно посмеиваясь, он отодвинул меня от двери, прижал к стене и, нагнувшись так, что мы уже почти целовались, прошептал: