Дочь воина, или Кадеты не сдаются

Он промолчал, развернулся и продолжил путь уже более размеренным шагом. Чем дальше мы шли, тем громче слышались крики толпы. И крики эти мне очень военные парады напоминали, то есть вопили одни луженые мужские глотки. А потом стены шлюза начали разъезжаться, и мы вступили на эскалатор.

В следующую секунду ослепило солнце!

Я зажмурилась, стараясь привыкнуть к свету, и в то же время скривилась, потому как вопли оглушали. Звон оружия и крики. Крики и звон оружия! Такое ощущение, что я только что не космический корабль покинула, а вылезла из лодки в обществе первобытных варваров!

Порыв ветра. Сильного, сухого, почти обжигающего. Я не удержалась и прикрыла лицо руками. Мне так никакого крема не хватит с их климатом. А потом крики стихли. Я открыла глаза, осмотрела огромную площадь, заполненную полуголыми и мускулистыми… Кажется, меня начинает тошнить от качков!

Взглянула на отца — великий хассар Айгора, как оказалось, вскинул руку, оттого все и умолкли, площадь погрузилась в тишину. Интересно, что он сейчас скажет? Любопытно до жути. И он сказал:

— Хрого, таи граех! Аэ шэассо Киран!

Кто-то что-то понял?

Лично я вообще ничего, но тар-эн, видимо, да — потому что теперь я ощущала, как на меня смотрят отовсюду. Никогда не думала, что взгляды можно чувствовать… да уж.

— Это древний язык, — снизошел до объяснения отец, — он неизменен для каждого воина. Женщинам запрещено говорить на древнем.

— А дышать женщинам можно? — не сдержалась я.

Мне не ответили, так как отче собирался еще что-то выдать толпе, собравшейся у подножия холма. Я, памятуя о требовании отче быть скромной и покорной, также собиралась пообщаться с народом.

Порыв ветра — и я попросту перестала удерживать края парео, отпуская его в свободный полет… А затем тряхнула волосами, встала ровнее, вскинула подбородок и с усмешкой взглянула на отца, — устраивать шоу я умела, выглядеть эффектно также, а еще точно знала, как шикарно черный корабль, находящийся позади, оттеняет мою затянутую в алое платье фигуру.

— Киран! — с шипением выдал отец.

Грациозный поворот головы — и, глядя в родственные очи, я спокойно, нагло и совершенно бесстрашно произнесла:

— Покорных дочерей ищи себе в другом месте, отче! И реализовывать свои планы за счет меня — очень глупая затея. И советую прямо сейчас меня домой отправить, а то хуже будет, папочка! Просто поверь мне на слово!

Мы могли все это закончить здесь и сейчас, но хассар Айгора совершил самую страшную ошибку в своей жизни — он не принял меня всерьез. Взбесился настолько, что едва не утратил самоконтроль, но все же не принял меня всерьез.

— Дочь будет наказана, — прозвучало тихое. — Жестоко наказана.

Вскинула подбородок еще выше, повернулась к толпе, а дальше… шоу!

— Воины, я вас приветствую! — Мой звонкий голос разнесся над всей толпой. — Привет, красавчики! Какие вы все… сильные, могучие, — воины внимали молча, потрясенно глядя то на меня, то на папандра, — а уж какие вы… сексуальные!

Изгиб в стиле «стрип пластики» был завершающим аккордом моего выступления. Папандр взбесился, рванул ко мне, и я была схвачена. Причем, не особо заботясь о моем самочувствии, папандр сжал больно.

— Дрянь, — прошипели у меня над ухом.

— Я буду скучать! — орала я, пока меня утаскивали с глаз подальше. — Мальчики, вы лучшие! Вы секси! Вы все такие миленькие пупсики! Я хочу вас! Всех!

После этого папандр изменил захват и попросту закрыл мне рот. Умно, ничего не скажешь, и я была вынуждена прекратить позорить собственного отца, а жаль. И он больше не отпускал меня. Так, удерживая, взошел на летную платформу, и мы взмыли над площадью, над потрясенно безмолвствующими воинами, над городом, который был так не похож на строения из стали и стекла, что составляли девяносто девять процентов зданий на родной Гаэре.

Но я едва ли смотрела на город, я прикладывала все возможные усилия, чтобы не расплакаться. Потому что мне было жутко от его «дочь будет наказана».

История восьмая, родственно-ознакомительная

Наш путь занял несколько минут, не более. И вскоре впереди показался дворец. Красивый, белый, непривычный в архитектурном стиле, окруженный деревьями, которые дубы напоминали.

При нашем приближении открылись огромные ворота, наверное, метров сорок в высоту, не меньше, впрочем, стены были им под стать, и отче, вместо того чтобы промчаться над стенами, снизился, и аппарат пролетел через ворота.

Едва мы приземлились, послышался неясный гул. Отец напрягся, его рука, придерживающая меня за талию, сжала сильнее.

— Что-то не так? — решила я поинтересоваться, так как мой рот, наконец, освободили.

— Наглость следует ограничивать! — Отец продолжал меня удерживать.