Дочь Волдеморта

Парвати снова отвернулась. А потом сказала глухим, безэмоциональным голосом:

— Алмаз в резной шкатулке в старой фамильной усадьбе твоей матери. Шкатулка стоит в комнате, которая выходит окнами на восход и откуда виден большой черный дуб, расколотый молнией. И если в тебе осталась хоть капля чего‑то человеческого, ты пойдешь туда, заберешь алмаз и отдашь его тем, кто всё еще помнит и любит, и кто, в отличие от тебя, никогда не сможет забыть того, что случилось двадцать второго декабря 1997 года.

* * *

— Долорес Амбридж! — крикнула Гермиона скорчившейся на полу пухлой женщине в белой бархатной мантии, и та, жалобно всхлипнув, начала таять.

Потом явились Уткины. Один за другим, а не все разом, как раньше. Гермиона назвала каждого, и видения развеялись. А затем снова появился старец.

Безумный старец в белом подряснике. И когда в его глазах снова сверкнуло что‑то, напоминающее блик заклинания, Гермиона проснулась, вновь не разделавшись с остатками своих кошмаров.

* * *

— Нельзя постоянно пить Бодрящий Настой, ты испортишь себе желудок, — наставительно сказала Амаранта утром в воскресенье.

— Что поделать, я всё равно не могу нормально спать. Не высыпаюсь во время этих кошмаров. А смотреть их зря — пустая трата времени. Пока не пойму, кто этот старец, спать совершенно необязательно.

— Ладно–ладно. Я говорила уже, что не вижу в кристалле ничего, кроме самого этого старикашки?

— Много раз.

— А то, что заглядывать в прошлое, и уж тем более в неопределенное прошлое — очень сложно и сильно выматывает?

— А это еще чаще, — кивнула Гермиона. — Мы, конечно, теоретически можем всё бросить и выслать этот портрет в «Ежедневный пророк» с обещанием вознаграждения…

Гермиона покосилась на довольно удачное графитное изображение неизвестного старца, нарисованное Амарантой по образам, явившемся ей в волшебном шаре, и лежащее сейчас в центре малого магического круга.

— Садись, — сокрушенно вздохнула провидица, заходя за черту знака. — Просто пытаюсь понять, зачем ввязалась во всё это.

Она опустилась на пол, и Гермиона села напротив. Яркий солнечный свет хорошо освещал изуродованное шрамом лицо Амаранты. Гермиона отвела глаза.

— Давай руки, — вздохнула женщина. — И думай о своем старце.

Гермиона закрыла глаза и всеми силами сосредоточилась на ненавистном старикашке. Она выучила уже каждую его черточку, каждую деталь его внешности. Сейчас безумец снова встал перед ее мысленным взором, будто Гермиона опять спала и видела его в коридоре пустого дома со сквозняками. Амаранта сильнее стиснула ее руки.

Так прошло почти полчаса. Наконец провидица разжала пальцы и отстранилась.

— Не получается. Ничего не вижу! — объявила она. — Прости. Но выходит, что ты действительно никогда в своей жизни не видела этого старика!

— Проклятье могло дать сбой? — мрачно и устало спросила Гермиона, потирая глаза.

— Не думаю. — Амаранта зажмурилась. — У этого человека должна быть с тобой связь на энергетическом уровне, раз уж ты так сильно повлияла на его судьбу, — сказала она затем. — Можно попробовать поисковые обряды, основанные на внешности и этой связи. Подумай, что можно использовать, а я потом помогу тебе. Сейчас мне нужно в деревню. Я проголодалась.

* * *

— Ты загнула половину Австралии, — заметила Амаранта, стоя на коленях и изящным жестом разравнивая огромную карту Земли.

— Плевать на Австралию, — махнула рукой Гермиона. — Впрочем, я когда‑то выбирала родителям особнячок в Канберре. Может, кто видел, как я трансгрессирую, да слег с инфарктом?.. — Она помолчала. — Разумеется, определить место расположения человека, не имея в наличии ни вещей, с ним связанных, ни эмоций, направленных на него и даже не ведая его имени — невозможно, — продолжала леди Малфой, почесывая затылок. — Потому вся надежда на твои провидческие способности. На энергетическом уровне мы с этим стариком должны быть связаны в тот момент, когда я столь необратимо повлияла на его жизнь. Вот место, где это произошло, мы и попытаемся вычислить.

— Твои поиски будут мне стоить не одной невзначай измененной судьбы, — рассеянно сказала Амаранта, глядя вперед на карту и задумчиво подперев рукой голову. — Тянешь из меня слишком много энергии. Не думаю, что получится сколько‑нибудь точно определить радиус в ближайшее время.

— Не говори глупости, — бодро прервала Гермиона, — ты выглядишь куда румянее, чем была утром!

— Кровь с молоком, — хмыкнула Амаранта. — Чем направлять‑то будем?