Дочь Волдеморта

— Зато тот потом накажет Гэдзерта как раз так, как ты хочешь, – не стала отрицать возможность подобного исхода Гермиона.

— Ну, здорово! – совсем обозлился Крам.

— Ты только что ратовал за наказание плетьми, – напомнила леди Малфой, хмыкнув.

— Да ну тебя! – с раздражением отвернулся Виктор. – Одно дело всыпать мальчонке за буянства, и совсем другое – то, что творят прихлебатели Волдеморта!

— Опять начинается, – мгновенно скисла уставшая ведьма.

— Считаешь, Роули–старший отделается плетьми или чем‑то похожим? – не отставал вновь закусивший удила собеседник.

— Нет, что ты! Его сожгут живьем на медленном огне вместе со всеми родственниками и соседями, пока сынишка будет в гимназии начищать карнизы и драить котелки!

— А я не удивился бы.

— О, Виктор, хватит делать из mon Pére кровожадное чудовище! – с ноткой отчаяния попросила ведьма. Очень хотелось спать, а следовало возвращаться в лабораторию. Сейчас ей было не до демагогии.

— Зачем делать, всё давно готово, – не отставал упрямый Крам.

— Всякая жестокость моего отца имеет определенные основания, оправданна и для чего‑то необходима, – резко отрезала Гермиона. Бессмысленные дебаты с преподавателями полетов, видимо, стали ее кармой.

— Для чего это, скажи‑ка дурню–мне, необходимо, чтобы ваши Прекрасные Принцы обращали в пепел маггловские поселения, а Черные Вдовы рвали когтями чиновничьих любовниц?! – вспылил Крам.

— Альфред Тейлор сам виноват: о чем нужно было думать, решаясь угрожать Темному Лорду, да еще и прилюдно?! А магглов оставь в покое: их давно уже никто не трогает, кому они вообще тут нужны? Виктор, mon Pére занимается только тем, что сейчас имеет значение.

— Не трогают, как же! Испепеляют и золу уж не трогают!

— О Моргана, ну что ты несешь?! – досадливо спросила ведьма, уже собираясь уходить. Даже справочник по зельеварению подхватила.

— Года два назад ваш Прекрасный Принц похвалялся Габриэль, что сжег дотла маггловский монастырь и целую деревню в придачу! – не остался в долгу Крам. – А потом принес ей серьги, трансфигурированные из вырванных печени и сердца маггла – это у него такое понятие о юморе, знаешь ли! И ей пришлось носить их, чтобы… Эй, Гермиона, что это с тобой?!

— Ка… какую маггловскую деревню сжег дотла Прекрасный Принц? – помертвевшими вдруг губами спросила леди Малфой, замерев в самых дверях и снова повернувшись лицом в учительскую.

— О том леший ведает! – хмуро ответил ей Крам. – Спроси у вашего Принца! Габриэль узнавала подробности только о тех, кого можно было спасти. А вместо ответов получала зачастую кровавые сережки! – едко закончил он.

— Виктор… Когда это было?

— Да позапрошлым летом, – поднял брови Крам. – Припомнила что‑то? – добавил он ехидно.

— Б–быть того не может, – сама себе с ужасом прошептала Гермиона, которая уже не слушала. – На, отнеси в лабораторию Северусу!

Она сунула Краму справочник, за которым приходила, и на немеющих ногах опрометью выскочила из учительской.

* * *

Уже влетев в свой кабинет, Гермиона поняла, что не может вот так просто взять и проверить страшную мысль, взорвавшуюся у нее в голове от слов Виктора Крама.

Она опустилась на стул и с животным ужасом уставилась на трансгрессионный круг.

Этого просто не может быть. Но если…

Гермиона осознала, что у нее дрожат руки. Она обхватила себя за плечи и закусила губу.

Бессмысленно. Не может такого быть. Совпадение. Мало ли маггловских деревень с монастырями неподалеку? Пусть хоть все их сровняют с землей!

А зачем?

Она вскочила на ноги и подошла к окну. В сером утреннем тумане по окраине леса за оградой скакал призрак князя Кэллена на своей Аурэлии. Вот он пронесся по опушке и скрылся из виду.

Не может быть. Не может быть.

Гермиона сглотнула и медленно, будто поднимаясь на эшафот, вошла в трансгрессионный круг, сняла блокирующее заклинание.

Она стояла, не двигаясь и закрыв глаза, еще минут пять или семь. Потом зажмурилась так сильно, что в темноте поплыли разноцветные разводы.

И трансгрессировала в сад васильковского помощника участкового Лёшки, под сень низеньких кривых вишен, растущих за покосившимся сараем.

Свежий прохладный ветер обдал ее леденящей волной, развивая преподавательскую мантию и ярко–фиолетовый шарф, похожий на столу священника. Гермиона продолжала стоять, затаив дыхание и сомкнув веки.

Здесь было слишком тихо. Только птицы щебетали где‑то вдали.

Трансгрессировать обратно в гимназию, прямо сейчас! Не смотреть, ни в коем случае не открывать глаза. Уйти прочь и забыть–забыть–забыть. Она не хочет видеть того, что сейчас ее окружает. Она должна поступить правильно – трансгрессировать в Даркпаверхаус и поспешить на помощь Дэрдре и безголовому Снейпу. Потому что надо расколдовать Огненных Энтузиастов, найти Роули и жить, жить дальше!

Только не открывать здесь глаза.

Ни в коем случае.

Гермиона глубоко вдохнула. И сделала то, чего делать не следовало, ни за что было нельзя – она это прекрасно и четко понимала.

Хотя бы потому, что здесь было слишком тихо.

Яркий дневной свет на секунду ослепил молодую женщину. Но только на несколько коротких мгновений.