Читаем Дочь врага полностью

– Нет уж, сейчас лучше не надо, – с сожалением сказала девочка. – Вдруг кто-нибудь услышит с улицы – патруль, полицаи, которые тебя ищут. Еще начнут стрелять по окнам! Высоко, конечно, но все-таки страшно.

– А когда-нибудь днем сыграешь? – спросил Коля и вдруг испугался: да он ведь в гости ей навязывается! Нужен он ей!

Но девочка уставилась изумленно:

– Ты сюда еще придешь? В самом деле?

Неужели обрадовалась?!

Коля тоже обрадовался, но ответил сдержанно:

– Если можно.

– Конечно! – воскликнула девочка. – Я буду очень рада! У меня нет друзей, только книги и музыка. Я ведь даже в школу поступить не успела, когда мы в Краев приехали. Сразу война началась…

У нее нет друзей! Значит, новый друг по имени Коля ей пригодится!

Он так обрадовался этой мысли, что перестать смущаться и решил, наконец, представиться:

– Между прочим, меня зовут Коля. Николай Поляков. А тебя?

Она засмеялась:

– Да, смешно, правда, что мы еще незнакомы? Говорим, говорим столько времени, а имен не знаем. Меня зовут Юля Симонова.

* * *

В это самое время полицай Микита Бубело снова и снова обходил улицу Великой Германии (бывшую 7 ноября!) и ближайшие к ней переулки в поисках своего пропавшего напарника – полицая Павлычко. Он уже притомился кричать и звать:

– Юхрим! Куда тебя черти унесли? Юхрим! Павлычко! Да где ж ты?

Он в очередной раз тащился мимо полуразрушенной «пятиэтажки», как вдруг из-за угла навстречу ему вышел гитлеровский офицер в сопровождении рядового с автоматом.

Солдат немедленно навел автомат на Бубело. Тот испугался и выставил вперед правую руку с белой повязкой:

– Свои! Свои! Ферштейн? Я полицай! Полицай Микита Бубело! Нихт стреляйт!

– Что здесь происходит? – холодно спросил офицер, и Бубело изумился, насколько чисто этот гауптман[10] (полицай успел бросить взгляд на погоны) говорит по-русски. Он даже не удержался от восклицания:

– Вы говорите по-русски, господин гауптман?

– Я долго жил в Советском Союзе, – бросил офицер, и Бубело сразу смекнул: «Шпионил, конечно!»

Само собой, он держал свою догадку при себе.

– Но я задал тебе вопрос, – продолжал гаптман. – Что здесь происходит?

– Мы с Юхримом, – начал объяснять Бубело, – ну, с полицейским Павлычко, значит, погнались тут за двумя какими-то нарушителями комендантского часа, а они как сквозь землю провалились. И Юхрим невесть куда подевался!

– В этих развалинах искал? – кивнул офицер на «пятиэтажку».

– Да вы шо, господин гауптман?! – всплеснул руками Бубело, чуть не выронив винтовку. – Кто ж туда сунется, который не божевильный… не сумасшедший, по-русски сказать?! Там же всё на чуть живой живуленьке держится, чуть ступишь – и обвалится! Добра кое-какого оставалось в квартирах-то, даже радиоприемник виден во-он там, под самой крышей. Наши ребята хотели его достать, да оборвались к чертям, убились. Больше туда не лазим, нема дурных!

– Значит, здесь никто не живет? – оглядывая стену дома, по которой змеились трещины, спросил гауптман.

– Да только одна девчонка, сущая самоубивца, – ухмыльнулся Бубело. – Во-он там угнездилась, видите? – Полицай показал на окно, завешенное изнутри темной маскировочной шторой. Все остальные окна в доме были выбиты, зияли пугающими провалами, а это завешено. – Она малость придурковатая, эта Юлька Симонова, вот шо я вам скажу. Разве нормальный человек может тут жить? Да еще песни по ночам играть на пианинах?

– Какие песни? – удивился офицер.

– Да какие-то дурацкие, про любовь, – хихикнул Бубело и пропел пискляво: – Либхен, ко-о-ом цу мир! Я сам сколько раз слышал. То по-русски поет, то по-немецки.

Гауптман пристально посмотрел на него, помолчал и спросил:

– Как, ты говоришь, ее зовут?

– Юлька Симонова, господин гауптман!

– Юл'u Симонофф … – задумчиво повторил гитлеровец. – Да. Гут. Зер гут. Иди, полицай Микита Бубело, ищи своего Павлычко.

Он пошел дальше, а солдат последовал за ним.

– Хайль Гитлер! – вскричал Бубело, вскинув руку в нацистском приветствии, надеясь, что офицер заметит его усердие, но тот не обернулся, и Бубело уныло опустил руку.

Зря старался.

Ищи, главное дело, своего Павлычко! А где его искать-то?

Безнадежно махнув рукой, он побрел дальше.

* * *

– Юля, – повторил Коля. – Юлия, значит. Какое красивое имя!

– Это отец решил меня так назвать.

– Он на фронте?

– Он давно умер, – вздохнула Юля. – А отчим в Финскую войну погиб.

– У меня тоже отчим! – признался Коля, но почему-то уже не испугался того, что опять заговорил о прошлом. – Но я его всегда за родного отца считал. Он на фронт в первые же дни войны ушел, в июне 41-го. Не знаю, жив ли. Но я верю, что он вернется с победой. А твой отчим был хороший?

Перейти на страницу:

Похожие книги