Дочь врага для Темного

Станешь, станешь. Куда же ты денешься, маленькая? Никуда. Уже все. Раз меня так клинит на тебе, не вижу смысла отказывать себе в удовольствии, а ты и сама погрязла в ощущениях. Я-то чувствовал, видел, как ты реагируешь, как ищешь глазами, как тянешься. Сама. Без принуждения.

Нет, сначала я, конечно, проявлялся напористость, но сейчас вижу отклик и без своих поползновений. Собственно, этого и добивался. Чтобы сама ко мне шла, чтобы тянулась из острого желания и такой же необходимости.

Простоял так долбанную прорву времени. Хватит уже замирать, Темный. Ты растекся, как барышня кисейная.

В комнате был полумрак, тишина, лишь мирное сопение двух красоток звучало отголосками. Вид завораживающий. Надя обнимала Аишу, обвивала руками в защитном жесте, а малышка крепко прижималась к ней, улыбаясь во сне. Завороженный картиной, оперся о дверной проем.

Кто бы мог подумать, что девчушка из клуба, которая всколыхнула во меня совсем не детские желания, сейчас так сильно будет вызывать во мне нежность. В куске камня и нежность. А еще и одержимое желание охранять. Как цепной пес готов сидеть и бдить.

Я подошел к кровати и присел на самый краешек, цепляя кожу костяшками. Крайние совсем чувствовал, но тот жар, что вгрызался в кожу от таких касаний, ощущался даже омертвевшими пальцами.

— Арслан? — в полудреме шелохнулась.

Разбудил все-таки.

— Спи, цветочек.

— Все в порядке? — сразу осторожно выскользнула из объятий Аиши и повернулась ко мне, протирая глаза. Улыбнулся при виде взлохмаченной головы и сонного личика. Ну до чего же хороша.

— В порядке, — прошептал, касаясь пальцами губ. — Я уеду на некоторое время, волноваться не о чем.

— Как? Почему?

— Цветочек, напомни, пожалуйста, ты что заделалась моим секретарем? — ухмыльнулся, опускаясь к лицу Нади максимально близко. Она встрепенулась и сразу отвела взгляд. Обида плескалась во взгляде.

— Извини, — коротко выдала и попыталась отстраниться. Но нет, никуда ты не убежишь.

— Все проблемы я решаю сам. И оберегаю вас, — кивнул на Аишу, — от них я тоже сам. Прекрати засорять голову ненужными вещами и научись расслабляться в обществе своего мужчины.

Мы помолчали некоторое время, потом она повернулась и со слезами на глазах выдала:

— У меня плохое предчувствие.

— Глупости, — стирая большим пальцем капельку, прошептал у губ. А затем облизал сладкую соленую слезинку.

Она томно наблюдала за моими действиями, а потом все-таки повторила.

— Арслан, я серьезно. Пообещай мне.

— Что? — провел губами по щеке, собирая влагу.

— Что ты будешь осторожен, — губы Нади подрагивали, она вся сжалась и тряслась, как осиновый лист.

Никто и никогда не просил меня о таком, кроме матери. Она всегда говорила, что я должен бросить проклятую «работу», должен прекратить ходить по краю. Но кто слушает матерей? Кто внимает речам, когда маячат настолько большие перспективы, как маячили у меня? Когда каждая телка была готова быть с тобой только из-за статуса. За то, что теперь ты решаешь важные вопросы. Ты на слуху. Когда миллионы на счетах не значили уже ничего, ты мог просадить пол-ляма в казино за вечер. Любые тачки, любые курорты. Любая помощь любому человеку. Всесилен. Практически Бог.

Но мать просила обо одном, и в конце концов ее предчувствия себя оправдали. Но не в отношении меня, а в отношении нее самой.

Смотря в заплаканные глаза первой женщины, сумевшей подобраться ко мне настолько близко, я чуть ли не впервые в жизни пообещал то, что не смогу выполнить, если ситуация будет требовать радикальных мер, а удача отвернется от меня.

— Буду осторожен.

Надя опустила ладони на мое лицо и невесомого провела по щетинистой коже губами.

— Спасибо.

В этом спасибо плескалось жгучее отчаяние. Мы были на краю.

32

РАШИДОВ

От Мора на телефон упал крестик. Он в своем репертуаре, конечно, значит, сообщение доставлено. Как, впрочем, получены и деньги, а за меня дали лям. Это чертовски обидно, особенно, если ты бесценен!

Я терпеливо наблюдал за ситуацией со стороны, держа связь с Бродягой и Борзым. Мор снабдил своими людьми, которые сутками напролет бдили за самым ценным, что у меня было. Надя и Аиша были в целости и сохранности, о чем мне сообщали ежедневно. Вот только моральная подавленность Нади ощущалась даже сквозь расстояние. Я знал, что она переживала. Понимал, во что это может вылиться, но надеялся на ее благоразумие.

Особенно когда перед отъездом недвусмысленно намекнул, что на ее совести остается мое сердце. Аиша.

Я же воочию следил за ситуацией практически внутри системы. Пусть многие были и против, но так я лучше мог прочувствовать все. Мне хотелось слышать лично, что происходит и почему, черт возьми, это происходит.

С каждым днем наблюдения противная змея кусала изнутри, все становилось на свои места. Вдруг открылось и встало на свои места.

Месяц. Мне понадобился месяц, чтобы понять, кто крыса.

СТО, все левые компании-прокладки поджал под себя Ардо. Один в один с тем, что я передал Мору.