Дочь за отца

Рома тужился из последних сил, он пока что удерживал своего бандита, но без Степана ему с ним не справиться. Пришлось помогать, заламывать, скручивать, заковывать. А женщина уже дозвонилась до милиции, появился и хозяин дома, мужчина встал в дверном проеме. В руке он держал монтировку с остро заточенными зубцами. Рот перекошен, пена на губах, в глазах и злоба, и страх.

— Спокойно граждане, милиция! — Наконец-то Степан мог обратиться к хозяевам дома. — Настоящий уголовный розыск! Старший лейтенант Лозовой!

Женщина уже что-то говорила в трубку, поэтому Степан не стал называть свою фамилию; во-первых, он в отпуске. И во-вторых, тоже в отпуске.

Лозовой правильно все понял: показав мужчине удостоверение, прошел в комнату, взял у женщины трубку.

— А вот вы кто такие? — не обращая внимания на монтировку, Степан присел перед задержанным.

Тот молчал, за него сказали документы: водительские права на имя Полухина Егора Яковлевича, выданные в Нижнем Новгороде. Насколько знал Степан, Сафрон старался не брать к себе в банду залетных, хотя, конечно, встречались исключения.

А вот оружие Степан изъять не смог — за отсутствием такового. И Полухин пустой, и его дружок. И за липовые удостоверения сотрудников милиции их не привлечешь, потому как не было у них удостоверений. И все же Степан ничуть не сомневался в том, что имеет дело с откровенным криминалом.

— А ведь это ты за рулем «Ауди» был! — сказал он, в упор глядя на Полухина.

— Не знаю ничего! — буркнул тот.

— Я знаю, Полуха! Я все про тебя знаю… Это ведь ты Катафьева на убой привез!

— Слушай, я не знаю, кто ты, но так дела не делаются, наехал на человека, — Полухин провел языком по разбитой нижней губе.

Безменов не отпускал монтировку, но держал ее в опущенной руке, то на одного бандита посмотрит, то на другого.

— Прокурору жаловаться будешь?.. Ну-ну. У него как раз время свободное появилось. Из-за тебя у него дочь похитили.

— Из-за меня?

— Ну вы же на битовских наехали?

— Да не знаю ничего! — Полухин отвел в сторону взгляд.

Степан кивнул, глянул на второго бандита. В отдел их нужно везти, каждого по отдельности допросить, очную ставку им потом можно будет устроить.

— А вы что скажете, Николай Евгеньевич? — Круча резко глянул на хозяина квартиры.

От неожиданности тот пугливо отпрянул.

— А я не знаю ничего!

— Мне говорили, что вы ничего не видели.

— Ничего!

— Ну, хорошо…

Лозовой вызвал наряд и сам отправился вместе с задержанными, а Степан остался.

— Это хорошо, что вы ничего не знаете, Николай Евгеньевич. — Он обращался к Безменову, но смотрел на его жену, которая все никак не могла прийти в себя.

— Что хорошего? — осторожно спросил мужчина.

— Бандиты успокоятся, потеряют к вам интерес. Наверное.

— Какие бандиты?

— А вот этого я не знаю, битовские это были бандиты или какие-то другие. Вы же ничего не говорите, вот мы и блуждаем в потемках. Зато у бандитов, как видите, полная свобода действий. Сегодня одни на вас наедут, завтра другие… Сегодня мы вот случайно подоспели, а завтра не знаю, что будет… Что с вами может быть, Николай Евгеньевич?

Мужчине лет тридцать пять, жена лет на семь-восемь младше. Молодая еще, выглядит, правда, не очень. Вроде бы и симпатичная, но неопрятная, можно даже сказать, запущенная, и дело не в только в том, что женщина готовилась ко сну. Здесь дело в отношении к самой себе.

— Я откуда знаю, что со мной может быть?

— А я знаю… То убийство, то тяжкие телесные, то изнасилования, то одно, то другое, крутишься как белка в колесе.

— Но, если я ничего не знаю, какой с меня спрос?

— Бандиты так и думают. Но я-то знаю, что вы видели, кто убил Катафьева.

— Никто не видел. Только девчонка видела. Они ее увезли… Это я видел!

— В машину сама села? — усмехнулся Степан.

— Ну, если честно, нет… Угрожал он ей. Пистолетом угрожал.

— Кто он?

— Тот, кто стрелял.

— Имя, фамилия, кличка?

— Я не знаю, — мужчина вздохнул и уныло глянул в окно.

— Я же говорю, бандиты так и думают. Я могу позаботиться о том, чтобы они и дальше так думали. И чтобы вас оставили в покое.

— Вы можете позаботиться? — задумался Безменов.

— Если вы мне скажете, кто стрелял, кто угрожал, кто похищал. Мне скажете, только мне. Только я буду знать. И те, кому я доверяю. Следователь ничего не узнает. И прокурор.

— Прокурор? Это его дочь была?

— Где была?

— Ну подъехали они, машина, говорят, в столб врезалась. Несильно, там работы на два-три дня, если с покраской. Я им это уже сказать собирался, а тут эти подъезжают, — как от зубной боли скривился «жестянщик».

— Кто подъезжает?

— Ну кто… За данью подъехали.

— Битовские?

— Да… Раньше у них там Ступор был, ну и Коняра…

Безменов, казалось, вот-вот заплачет, так не хотелось ему говорить.

— Знаю, — кивнул Степан. — Их один и тот же киллер убил. Очень высокого класса.

— Ну, я что-то слышал.

— Сидит киллер. От меня еще никто не уходил.

Степан не хвастался, он давал понять, что за ним как за каменной стеной. И если Безменов примет правильное решение, с ним точно ничего не случится.

— Вы его арестовали?

— Когда он Сафрона убивать ехал.

— Да?

— Кто к вам подъехал?