Доченька. Там, на неведомых дорожках

– В клетке. ― Опытному медработнику доставляло удовольствие просвещать необразованную журналистку. ― А мы его выманим из клетки, и вдарим по нём из всех орудий залпом.

Я улыбнулась. Учёные всего мира бились над созданием вакцины, а Галя из Дубровино всё держала под контролем.

– И про мужиков не парься. Здоровичко поправим, и женишка тебе найдём. Хошь, Лёху, племяшку мого, хошь, Даньку, крестничка?

Память услужливо высветила двух добрых молодцев, скромно подпиравших бревенчатую стену.

– Не, Гал. Вряд ли я им приглянусь. У меня ни кожи, ни рожи.

Галина вновь тяжело вздохнула.

– Да поправим тебя, подруга. Вот рецепт. Капуста для доек, молочко парное для бёдрышек.

– Для доек?

Медсестра кивнула и провела рукой по собственному бюсту.

– Вилок утром, вилок вечером. В обед три литра молока. Всем нужным я тебя обеспечу.

Ушам не верила. Если бы всё было так просто, любая коза могла бы превратиться в корову. Но я уродилась человеком, и два вилка в день мой бедный желудок мог не переварить. Впрочем, спорить с местной медициной казалось бессмысленно. Дружные селяне могли запросто связать меня и впихнуть продукты насильно.

– Я тогда побегу? Завтра зайду. Отварчики тебе для иммунитету сварганю, да провиант с огороду соберу.

Простившись с целительницей, посмотрела на часы. Без четверти семь. Что ж, пора отыскать нужный холм и связаться со Славкой.

Глава 5

Я провёл в дороге двое суток, устал, как собака, но даже сейчас, устроившись в поезде «Москва-Первореченск», так и не смог уснуть. Чтобы собраться с мыслями, пришлось выкупить всё купе. И теперь, прилипнув к окну, я тупо наблюдал, как мимо проплывали поля и леса моей необъятной Родины.

Дверь отъехала с отвратительным скрипом. Проводница вагона бесцеремонно вошла и уселась напротив.

– Чай будите?

– Да. Цейлонский. Один кусок сахара.

Женщина рассмеялась.

– Краснодарский, но с лимоном. ― Поправив форменную рубашку, она подмигнула. ― Что, иностранец?

– Заметно?

Неужто за двадцать лет я приобрёл акцент?

– А то! И одет фильдеперсово, и вежливый, до дрожи в коленках.

Я рассмеялся.

– Двадцать лет на Родине не был. Вот еду дочь повидать.

Проводница кивнула.

– За двадцать лет много воды утекло. Не узнаешь свою Родину. Ладно, пора мне. Так с лимоном?

Я кивнул и погрузился в свои воспоминания.

Двадцать лет назад

– Я не пью кофе, Филипп. Чай с лимоном, если есть.

Чай у меня был всегда, но самый дешёвый, в пакетиках, а вот на лимоны средств не хватало. Летом они были особенно дорогими. Зато я успел купить шампанское.

– Нинка, мне даже не верится, что ты согласилась переехать ко мне. Просто чудо какое-то.

Девушка, сидевшая напротив, улыбнулась. Боже! Как я любил, когда Нина улыбалась. Её хорошенькое личико в форме сердечка начинало излучать свет. И от этого света у меня за спиной вырастали крылья.

– Филипп, я устала разрываться между общагой и твоей холостяцкой берлогой. У меня руки отваливаются таскать сумки с продуктами сначала к себе, а потом тоже самое к тебе, но уже в кастрюлях.

Я чувствовал себя виноватым. Проклятая работа отнимала всё время. Денег я почти не зарабатывал, но каждый день летел в НИИ, воодушевлённый очередной идеей. Нина стояла на земле крепко. Учёба в училище днём, работа в продуктовом вечером. Она умудрялась варить борщи, печь пироги и баловать меня шоколадом, который постоянно требовал мозг. Я знал, что верну всё сторицей, вот только доведу проект до ума, а пока жутко комплексовал, но жил за её счёт.

– Я тебе подарок принесла.

Это было слишком. Какие подарки? Это я должен дарить цветы и конфеты, водить любимую по ресторанам, но сейчас…

– Примерь. ― Тонкий кашемировый свитер выпал из пакета на диван. ― В твоём локти протёрлись уже до дыр. Штопать бесполезно.

Я чуть не завыл. Точно такой носил наш директор, и стоила данная вещь недёшево.

– Зачем? Мы же договорились. Вот оплатят проект, тогда и шиковать начнём.

Нина посмотрела на меня с сочувствием.

– Зай! Это не роскошь. Простынешь ― на таблетки больше потратимся. Мы же семья, то есть, почти семья. Занимайся спокойно работой, а о хлебе насущном я позабочусь. А как получишь гонорар, я с удовольствием всё брошу, училище спокойно окончу, детишек лечить начну. Ну, не вредничай. Примерь.

Краснея, я натянул свитер.

Мы познакомились с Ниной на площади. Я заметил в толпе девушку с огромным батоном и уже не мог отвести взгляд. Не от батона, хотя в то время перебивался бичпакетами с сублимированной гадостью. Мне показалось, что я знал её всегда. И этот поворот головы был мне знаком, и то, как она двигалась. Я мог передать все интонации её голоса, хотя даже не слышал его. В голове стучало одна мысль. Я должен познакомиться, во что бы то ни стало. Это моя судьба, моё будущее, моя вторая половинка.

Мы кормили лебедей в городском парке и болтали, как старые знакомые.

– Переезжай ко мне.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Не могу. У меня бабушка.

– И что?

Нина рассмеялась.

– А то, что она учительница. Боюсь, ей не понравится, что я переехала к парню в первый день знакомства.

Я обнял её за плечи.

– А ты бы хотела?