Доченька. Возвращение

— Да, ты прав! — вздохнула Мари. — Признаюсь, я не очень удивлена. Матильда всегда была девочкой с характером! О таких говорят «огонь страсти, пламя любви». Если ей удалось превозмочь в себе страсть к Жилю, она будет к нему безжалостна. Нам же остается только ждать. Знаешь, она попросила нас приютить ее у себя на несколько недель. Я так обрадовалась!

Мари прижалась лбом к щеке Адриана. Они долго стояли так, успокаивая друг друга, как, впрочем, каждый раз, когда на них обрушивались невзгоды. Их любовь, основанная на нежности и взаимопонимании, служила им щитом, нерушимой преградой на пути любого несчастья. Они еще не знали, но им в очередной раз предстоит выдержать удар судьбы. Очень скоро и вопреки всем их усилиям!

Глава 28 Мрак отчаяния

Матильда ехала быстро, намного быстрее, чем следовало. Нетерпение заставляло ее рисковать понапрасну. И никогда путь от Обазина до Брива не казался ей таким долгим. Она не могла думать ни о чем, кроме скорой встречи с Жилем. Все остальное было неважно. Она не чувствовала ни угрызений совести, ни смущения. Она уже забыла о том, что убежала из дому тайком, как воровка, и о том, что родителей, несомненно, огорчило ее прощальное письмо. Сестры, конечно же, станут спрашивать, почему ей пришлось так стремительно уехать, Нанетт пожалуется на патуа, что крошка Ману ее бросила. Матильда сделала окончательный выбор. Однако время сейчас играло против нее. Каждая минута вдали от Жиля уменьшала ее шансы вырвать его из когтей Патрика. Какая абсурдная, нелепая ситуация! Матильда снова с головой погрузилась в свой любовный бред. В то время как автомобиль послушно несся по дороге, она говорила сама с собой и не замечала этого.

«Обычно девушки борются с соперницей, которая красивее или богаче, мне же в соперники достался мужчина… И он даже не красивый!»

Истеричный визгливый смех, похожий на крик отчаяния, заметался в салоне автомобиля. Сарказм и безнадежность разрывали ей сердце. Чем ближе был Брив, тем больше она боялась. Жиль умолял ее приехать поскорее. Он хотел объясниться, извиниться перед ней… Значит, ей есть на что надеяться! И молодая женщина старалась в это верить. Жиль ее любит, ждет… Они начнут новую жизнь и забудут… Все вернется к нулевой отметке…

Молодая женщина мысленно листала свои воспоминания. Она прекрасно помнила, как Жиль в первый раз переступил порог ее салона. Он представился мужским парикмахером и засыпал ее убедительными аргументами в пользу расширения ее дела и внедрения на рынок парикмахерских услуг новинки — спаренного салона, где могли бы обслуживаться и женщины, и мужчины. Довольно интересная, с точки зрения развития бизнеса, идея была преподнесена этим соблазнительным мужчиной блестяще. В течение месяца Жиль приходил несколько раз, искусно перемежая разговоры о деле с комплиментами в адрес ее салона. Он показал себя терпеливым и решительным. Матильда быстро поддалась очарованию его пламенного взора — так в дешевых женских романах говорилось о подобных черных глазах в обрамлении густых длинных ресниц.

Потом они в первый раз оказались вместе в постели роскошного отеля. Жиль открыл Матильде ее собственное тело и его способность испытывать наслаждение, ввел в мир безграничной чувственности. До этого молодая женщина не подозревала, что удовольствие может быть таким сильным! Каждый раз, когда Матильда думала об этом, она вся дрожала от желания, едва сдерживая крик нетерпения.

«Никогда больше не знать радости, которую он мне дарил… Никто другой не сможет дать мне то, что дает он!»

Она крепко сжала руль своего «Пежо 203», который тут же занесло. Вспоминались ночи любви, волнующие картины их сплетенных потных тел и экстатические крики, лихорадка страсти… Оба были ненасытны. Их дни были отмечены любовными схватками!

«Моя беременность все испортила! Нужно было сделать аборт! Я казалась ему отвратительной с моим огромным животом! А мне хотелось заниматься любовью, как раньше… Он отказывался, и я с ума сходила из-за этого! И тогда он начал меня бить. Это все из-за Луизона! Он нас разлучил!»

Услышав эти слова, произнесенные ею, Матильда испугалась. Что заставляет ее так говорить о своем сыне? С ужасом она вспомнила, что однажды утром Луизон, проголодавшись, криком разбудил Жиля. Склонившись над младенцем, она едва удержалась, чтобы не надавать ему пощечин. Какой демон внутри нее заставлял ее вести себя подобным образом?