Доченька

— Только что звонил тот любезный мсье, который в тысяча девятьсот двадцать девятом получил тяжелые ожоги. Ты его помнишь?

— Да, Жильбер Мазак! Что с ним случилось?

— Говорит, что постепенно теряет зрение. Спрашивал, сможешь ли ты зайти к нему завтра вечером.

— Конечно схожу. Спасибо, Лизон. Ты прекрасный секретарь.

Адриан вышел из кухни. Мари налила себе стакан вина. Она еще не полностью оправилась от шока после встречи с Макарием, а теперь речь зашла о Жильбере Мазаке… Этот господин в свое время работал в Бриве на маленькой фабрике по производству башмаков на деревянной подошве. В тысяча девятьсот двадцать девятом в департаменте случилась серия пожаров. Горели кустарники, заводы и склады, фруктовые сады… Мазак оказался одной из немногих жертв огненной стихии. Адриан лечил его, поскольку несчастный переехал жить к своей матери, жительнице Обазина. У молодого мужчины были ужасные ожоги на лице, и он очень страдал от того, что стеснялся своей наружности. Теперь же выяснилось, что он мог еще и зрение потерять.

— О, Лизон, — вздохнула Мари, — как тяжело живется на свете некоторым людям! Мы должны ценить свое счастье, наслаждаться им!

— Я знаю, мамочка! Но ты сегодня не очень хорошо выглядишь. Это из-за беременности?

— Нет, Лизон. Не беспокойся, я чувствую себя прекрасно, но я встретилась с очень нехорошим человеком, и он меня расстроил. Я потом тебе расскажу… А что Ману? Она помогала Полю накрывать на стол?

Лизон решила еще раз прибегнуть к спасительной лжи:

— Да, не переживай.

От девочки не укрылось, что мать чем-то расстроена, поэтому она решила не рассказывать ей о том, что Ману снова вела себя отвратительно и отказалась и пальцем пошевелить, чтобы помочь брату и сестре. Поль и Лизон с давних пор, желая сберечь мир в семье, скрывали от матери многочисленные неблаговидные поступки капризной Матильды. Младшая дочь Мари, надув губы, сидела на табурете тут же, в кухне. Видя, что на нее, разобиженную на весь свет, никто не обращает внимания, девочка выдала яростную тираду:

— Зачем нам еще ребенок? У тебя уже есть мы! Я вот совсем не хочу маленького братика!

Адриан дружески похлопал ее по спине:

— Вот и славно, мое золотце! Потому что это будет не братик, а сестричка!

Глава 27 Перед грозой

Март 1936 года

Мари исполнилось сорок три. Пятая беременность никак не отразилась на ее внешности. Адриан не обманул Ману: в июне 1933 года, в Бриве, Мари родила девочку, которую назвали Камиллой. Прекрасный летний вечер, когда на свет появилось дитя их с Адрианом любви, казалось, был создан для радости, которую не смогла испортить даже болезненная ревность Матильды.

Мари задумалась. Характер у средней дочери никогда не был сахарным. Взять хотя бы последнее «прегрешение» Ману: просто чтобы досадить своей маленькой сестричке, она спрятала ее плюшевого мишку, и та долго плакала, потому что не могла заснуть без любимой игрушки. Позже Мари нашла мишку под кустом. Драгоценный мишка вернулся к хозяйке, и инцидент был исчерпан. Разве Ману переделаешь? Тем более что с рождением Камиллы она лишилась статуса младшего, всеми балуемого ребенка…

Камилла, симпатичная трехлетняя девочка с каштановыми волосами и карими глазами, было просто копией своей матери в детстве. Своим появлением в семье она не только не создала для отца и матери лишних хлопот — Адриан и Мари словно помолодели.

Любуясь маленькой дочуркой, спавшей в своей кроватке, Мари улыбалась. Она поднялась в свою комнату якобы чтобы припудрить нос, но, по правде говоря, чувствовала себя неважно и нуждалась в уединении. Ужин удался на славу: Лизон в который раз продемонстрировала свои таланты поварихи и радушной хозяйки дома. Для Мари ее помощь в праздничные дни была просто неоценима.

Жак и Нанетт принарядились как могли, но за столом помалкивали, смущенные присутствием гостей, Женевьевы и Ришара, друзей Мари и Адриана. Лизон пригласила также Жильбера Мазака, ослепшего, несмотря на все старания Адриана. Девушка, мечтавшая стать учительницей, часто навещала двадцатишестилетнего Жильбера.

«Папа гордился бы Элизой, — подумала Мари, внимательно рассматривая свое отражение в зеркале. — Как жаль, что он не увидел нашу маленькую Камиллу!»

Она подумала, что все еще хороша собой, несмотря на крохотные морщинки в уголках рта. Дважды стукнув в дверь, вошел Поль. В свои шестнадцать он был на голову выше матери, но оставался очень худеньким. Под внешней хрупкостью скрывался сильный характер, которым восхищалась вся семья. Он сказал тихо, чтобы не разбудить малышку:

— Мам, Адриан открывает шампанское! Он попросил позвать тебя…

Мари встала и, улыбаясь, сказала сыну:

— Иди обними меня, мой взрослый маленький мальчик! Мне сегодня нездоровится.

Поль прижал мать к груди и спросил с беспокойством:

— Что с тобой, мам?

— Мне грустно… В праздники я часто вспоминаю детство, счастливые дни, когда я жила с твоим дедушкой Жаном в «Бори». Когда мы жили там все вместе и с нами была Леони…

Юноша улыбнулся: