Дочери Дагестана

В столице Абиссинии Гаджи с семьей жил в двухэтажном доме: наверху четыре комнаты, кухня, внизу – мастерская. Мастер изготавливал сабли, шашки, украшения, сбрую, выполнял заказы императорского двора. Жили безбедно. Ханапи облачался в мундир с вышитым золотом воротником, орденами и медалями. А Гаджи так же, как и в Дагестане, носил черкеску, папаху и мягкие сапоги, отказался он и от рабов, которых предложил ему император. Только няня-эфиопка помогала по дому. Дружил с французами. По воскресеньям ездили за город, на базар. Когда они ставили самовар, многие сбегались посмотреть на «тульское чудо».

Так прошло пять лет. Гаджи заболел, ничего его не интересовало. Врачи, не найдя другой болезни, поставили диагноз – ностальгия.

Гаджи решил вернуться домой. Получив разрешение, в 1910 году он покинул Абиссинию. Подъезжая к Дагестану, он почувствовал себя лучше. На холме Кацаллабаку, у родника, зарезали барана. Целительный воздух Кумуха продлил его жизнь еще на десять лет.

Что же касается Ханапи, то Герой Социалистического Труда Гаджи Хинчалов рассказывал мне, что в 1915 году встречался с ним в Кумухе. Приехал он с малолетними детьми, четырьмя мальчиками и двумя девочками. Плотный, среднего роста, с усами. Его жена Написат хотела забрать с собой свою мать Шахсалай в Аддис-Абебу, но та воспротивилась, не желая умирать на чужбине.

Ханапи с семьей вернулся в Абиссинию, где его авторитет и влияние росли с каждым годом. Он сделался важной персоной и, в конце концов, был назначен министром финансов. Его жена, «мадам Написат», как называли ее знакомые иностранцы, еще в Кумухе слыла модницей. Когда она с мужем уезжала из Дагестана, то уже за Цудахаром сбросила чохту, а в Абиссинии вела себя, как парижанка, одевалась по самой последней моде. Трудно поверить, что всего за несколько лет до этого Написат была простой горянкой из Кази-Кумуха. Что только ни делает женщина, желая быть красивее и привлекательнее!

Нейра

Она и муж ее умерли, как рассказывают, в 20-х годах: Ханапи в возрасте шестидесяти лет, Написат, пережившая его, – сорока лет. После смерти мужа многие безуспешно сватались к ней. Рассказывают также, что Написат выступала за улучшение отношений с Советским Союзом. По-разному сложились судьбы детей Ханапи и Написат. Когда в 1935 году Абиссиния вела смертельную борьбу с фашистской Италией, всеми партизанскими силами страны командовал генерал Насибу. Попав в окружение, он до последнего дрался с врагами и погиб смертью героя, оставив последний патрон для себя. Генерал Насибу был сыном дагестанца Ханапи.

Сестры Насибу – Нейра, Инаниен и Мария жили в Аддис-Абебе. Первая из них была замужем за итальянцем, вторая – за французом, служила в одном из столичных магазинов, а третья – Мария, жена русского эмигранта, работала гидом в столичном музее и славилась как хорошая охотница.

Дагестан сестры представляли себе только по рассказам родителей. С возрастом, с потерей отца и матери первоначальное любопытство сменилось у сестер тоской и жаждой увидеть родину. В Дагестане нашлись родственники.

Инаниен

Четыре десятилетия назад Нейра написала письмо своей двоюродной сестре Мадине Гаджиевне: «Моя дорогая кузина! Пользуюсь случаем, чтобы написать тебе. Я дочь твоего дяди. Мне удалось получить ваши письма, чему я очень рада. Надеюсь в скором времени говорить с тобой. Я обращалась в Советское посольство, так как хотела вернуться на родину в декабре 1959 года. Мне очень больно слышать, что я иностранка. Я как бы человек, не имеющий национальности, а на самом деле – дочь кавказских гор. Если бы твой дядя, a мой отец был жив, я бы потребовала у него объяснения. Но его, к сожалению, нет в живых, равно как и твоей тети, а моей матери.

Мария на охоте

Нас три сестры. У старшей – эфиопский паспорт, у меня – итальянский, а у Марии – французский. Наберись терпения. Я постараюсь быть краткой. История моя такова: я вышла замуж за итальянца. Дети мои, Лилиана и Антонио, учатся в Риме. Я родилась в Аддис-Абебе 16 сентября 1916 года. Родные мои умерли, не попытавшись вернуться на родину. Я же хоть в свои последние годы хочу вернуться. Очень трудно писать своей кузине на чужом языке, но я не говорю по-русски, однако несколько слов на родном языке я знаю.

Дети у меня уже взрослые. Лилиане 22 года. По окончании университета она может выбрать национальность отца или матери.

Прошу тебя ответить мне. Пиши на удобном тебе языке. Мое итальянское имя Джемма.

Надеюсь не только читать в скором времени твое письмо, но и иметь возможность тебя обнять. Я и сестра Инаниен целуем тебя».

В постскриптуме добавила: «Не хотела бы, чтобы мое письмо прочиталось как жалоба».

«Разрежь арбуз – и там найдешь лакца», – гласит дагестанская поговорка. Не от хорошей жизни разбрелись они по свету. Оставшиеся на чужбине лакцы, где бы они ни находились, стремятся вернуться на родину. Времена-то другие.