Дочери Ганга

Ратна вспомнила свою жизнь. Вот оно, ее сати, которого ей чудом удалось избежать! Судьба все же настигла ее! Женщина подумала об Аниле: хорошо, что она не взяла дочь к себе, – та останется жива! Расскажут ли ей когда-либо правду о том, кто ее настоящая мать?

Перепуганный Айрон громко плакал; пытаясь защитить сына от пламени, Ратна крепко прижимала его к себе.

Вдруг она увидела человека верхом на коне. Он появился по ту сторону огненного кольца. Пламя ярко освещало его фигуру, отчего зрелище казалось величественным, почти фантастическим.

Лошадь в страхе попятилась, но всадник решительно послал ее вперед. Перемахнув через огненный барьер, он наклонился, подхватил Ратну с ребенком, усадил в седло впереди себя и вновь заставил коня сделать прыжок.

Женщина успела заметить, что это не англичанин, а индиец, значит, он прибыл с повстанцами. Немного отъехав, он остановил лошадь и занялся тлеющим сари Ратны. Через несколько секунд с огнем было покончено.

– Кто вы такая? Как оказались здесь? – спросил он на хинди и вдруг отшатнулся.

– Ратна?!

Она тоже узнала его.

– Арун! Бхаи!

Ее радости не было предела. Она сразу почувствовала себя в безопасности.

– А ты здесь откуда?

– Долго рассказывать. Лучше потом. Я увидел, что по улице бежит индийская женщина с ребенком, и бросился за вами. Мне и в голову не могло прийти, что это ты!

– Я вышла замуж за англичанина, – смущенно произнесла Ратна. – А это мой сын. Мы жили в военном городке.

– За англичанина? Того самого?

– Да.

– И он бросил тебя одну в этом месте?!

– Нет, – мягко промолвила Ратна, – просто так получилось.

Арун покачал головой.

– Я не думал, что когда-нибудь встречу тебя!

– А я – тебя, – сказала Ратна и добавила про себя: «Особенно на войне».

Через некоторое время Арун замолчал. Казалось, его мысли бродят где-то далеко. И эти мысли явно были невеселыми.

Несмотря на шок, Ратна заметила, как сильно он изменился. В нем появилась некая сосредоточенная мрачность; во взгляде прежде ярких, а ныне словно утративших молодой блеск глаз затаилась давящая тяжесть. Он будто застыл посреди кошмара и никак не мог проснуться.

Ратна боялась спрашивать про Сону, полагая, что услышит самое худшее.

Аруну удалось вывести свою названую сестру за пределы форта и устроить в доме какой-то насмерть перепуганной индийской семьи.

Ратна не знала, вернется ли он – ведь его могли убить! – но он вернулся и, к ее удивлению, принес бутылку тари[101]. Не желая его обижать, она согласилась немного выпить после того, как уложит сына спать.

– Как зовут твоего мальчика? – спросил Арун, наблюдая, как Ратна устраивает ребенка в большой плетенке, заменявшей кроватку.

– Айрон.

– Имя, созвучное с моим, но с совершенно иным значением, – сказал Арун, при этом подумав о том, что наверняка человек, чье имя означает нечто очень конкретное, да к тому же твердое, будет иметь в жизни больше счастья, чем он. Впрочем, даже железо разрушается, а красота восходящего солнца вечна.

– Да.

Ратна заметила, что он смотрит на ее сына с искренним любопытством и глубокой печалью.

Чтобы не мешать и без того стесненным хозяевам, они с Аруном вышли во двор и сели под высохшим деревом. Обоим хотелось поговорить, особенно Ратне, только сейчас сполна осознавшей, насколько она соскучилась по общению с человеком своего народа.

Прошлой ночью дул сильный ветер, потому пожар и распространился так быстро, но к этому моменту он стих; небо затянули тучи, отчего оно напоминало гигантскую закопченную сковородку. Со дня на день должен был наступить сезон дождей, когда на землю обрушиваются потоки воды и улицы вмиг превращаются в грязные реки.

– Наверное, ты уже поняла, что я потерял Сону, – помолчав, промолвил Арун.

– Как это произошло? – тихо спросила Ратна.

Он стал рассказывать, запинаясь от горьких спазмов и запивая боль тари.

– Я приезжала в Патну, – вставила молодая женщина. – Хотела вас разыскать, потому что нуждалась в поддержке и помощи. Твои соседи рассказали о том, что произошло. Но я не знала, что Соны… больше нет. Я надеялась на лучшее.

Арун тяжело молчал, и тогда Ратна продолжила:

– Я не ожидала встретить тебя на войне. Ты мстишь англичанам?

– Англичанам? Нет. Я случайно познакомился с человеком, собравшим эту армию. Мы вместе сбежали из тюрьмы. Теперь он сводит кровавые счеты с теми, кто держит за горло наш народ. А я… отныне я не знаю, для чего мне жить. Прошлое стерто, будущего нет.

– И все же мне кажется, что война – это не твое.

– Ты права. Во мне никогда не было жажды крови.

– Тогда выбирай покой.

– В одиночестве? Это покой могилы.

– А может, тебе вернуться к своим? У тебя же есть родители, братья и сестры?

– У них давно своя жизнь. И я настолько изменился, что им будет трудно меня принять.

– А Бернем-сахиб? У него ты занимался тем, что тебе нравилось. И там у тебя были друзья, Хема и Чару. По-моему, они прекрасные люди.

– В их присутствии все будет напоминать мне о Соне.

Вздохнув, Ратна дотронулась пальцем до шрама на его щеке.

– Откуда это?

Он усмехнулся.