Дочери Ганга

Сона забилась в угол. Она знала, что справиться с ним не легче, чем одолеть тигра, но вовсе не собиралась сдаваться. Она сразу поняла, что бесполезно кричать и звать на помощь. Она могла надеяться только на себя.

Мужчина засмеялся, хищно оскалив зубы, а после схватил ее за руку. Сона пыталась вырваться, а потом вцепилась зубами в пальцы, сжимавшие ее запястье. Мужчина заорал и в дикой злобе навалился сверху. Его горячее дыхание обожгло ей лицо, она не могла пошевелиться, словно придавленная горой.

Огромные руки шарили по ее телу. Спасения не было, но вдруг Сона извернулась и каким-то чудом смогла дотянуться до светильника. Запахло палеными волосами. Мужчина с диким криком схватился за лицо. Теперь ему было не до Соны.

– Выпустите меня отсюда! – стонал он. – Эта дрянь выжгла мне глаза!

Девушка стояла в углу, вжавшись в стену. На ее губах едва ли не впервые в жизни сияла жестокая торжествующая улыбка.

У нее отобрали почти все, но она умудрилась припрятать осколок глиняной чашки, и следующий клиент покинул подвал с исцарапанным лицом. Выдрав из циновки солому, Сона изловчилась и сплела веревку, а после накинула ее на шею очередного мужчины и чуть не задушила его.

Ее били, но она казалась нечувствительной к ударам и ничего не боялась. Тюремщики понимали: стоит сломить ее один раз, и дальше все будет гораздо проще. Они долго думали, а потом обратились к одному из жрецов.

Помолчав, тот поднял вверх высохший желтый палец и глубокомысленно изрек одно-единственное слово:

– Опиум.

Варанаси с полным правом можно было назвать городом цветов. Они плавали по воде, были разбросаны по ступенькам гхатов, горами лежали на огромных металлических подносах возле входов в храмы. Неудивительно, что плетение гирлянд и их продажа приносили хороший доход.

Ратна отказалась торговать (ее могла увидеть та же Сунита), зато с удовольствием проводила дни в мастерской, где женщины выполняли заказы к свадьбам, похоронам и различным праздникам.

Она не переставала горевать по Аниле, хотя и старалась утешиться мыслью о том, что дочь осталась жива и воспитывается в любящей семье.

Зато Айрон всегда был с ней, и молодая женщина радовалась, что его с младенчества окружают созвездия гирлянд и буйство красок.

Лотос, гибискус, жасмин, ашока, чампа – Ратна не только запоминала названия, но и училась правильно сочетать цветы. Она не стеснялась спрашивать совета у более опытных женщин и исправлять свои ошибки.

Нередко, одну за другой нанизывая пышные цветочные головки на прочную нить, она думала о Джее, гадая, жив ли он, а если жив, то забыл ее или нет. У нее не было особой надежды разыскать его, если только боги не смилостивятся и не подарят случайную встречу.

Как-то раз Ратна спустилась к Гангу на рассвете, чтобы встретить первые лучи солнца. Люди на гхатах замерли в напряженном ожидании, обратив лица к горизонту. Едва светило появилось из-за красной черты, разделявшей землю и небо, как сотни тел погрузились в воду и над рекой взвился фонтан искрящихся брызг.

Ратна вполголоса произнесла молитву и умыла Айрона в Ганге. Потом опустила в воду бледно-золотой, еще не распустившийся, но уже благоухающий розовый бутон, какие не использовались для плетения гирлянд, но вполне годились для подношения богам.

Был тот редкий миг, когда Ратна ощущала всем сердцем величие жизни и благодарность за то, что она существует на свете. Она мысленно обращалась к Гангу, восходящему солнцу и бесконечному небу с мольбой о простом человеческом счастье.

Вечером молодая женщина снова пришла сюда, чтобы совершить еще один обряд. На сей раз между зонтов из пальмовых листьев бродили козы, подбирая упавшие цветы, и лежали буйволы с черной лоснящейся шкурой и изогнутыми рогами.

Волны прибили к берегу увядшие гирлянды и всякий мусор. Огромный оранжевый солнечный шар почти касался воды. На гхатах по-прежнему было много народа.

Ратна держала в руках глиняный светильник. Все, что она могла сделать, – это вновь обратиться с просьбой к матери-Ганге и всемогущим богам. Она терпеливо ждала. Когда солнце ушло за горизонт, молодая женщина опустила светильник на воду, а после не спускала глаз с плывущего огонька.

Многие огни гасли, но ее лампадка упорно плыла по реке. Все это время можно было загадывать желания, но у Ратны их было не так уж много. Сона и Арун, Айрон и Анила – она просила за них. А еще молила богов подарить ей хотя бы одну, последнюю, встречу с Джеем.

Глава XXII