Дочери Ганга

– Не думаю, – сказала Манджу и предложила: – Пойдем к колодцу?

Ратна поняла, что ей предстоит услышать какой-то печальный, а возможно, даже страшный рассказ. Женщина решила, что в любом случае не позволит себе расслабиться и не уступит.

Она вспомнила, как ходила за водой той же самой дорогой, какой ее повела Манджу. Как давно это было! Какой груз событий с тех пор пришлось вынести ее душе! Думала ли она тогда, что будет так спокойно беседовать с женой своего первого возлюбленного и отца своей дочери!

– Как Анила?

– С ней все хорошо.

– А что с Амитом? – пересилив себя, спросила Ратна.

Манджу поправила кувшин на голове.

– Он вернулся, но не сам. Его нашла Кумари и привела домой.

– Нашла?

– Да. Он был полумертвый от усталости и голода. Амит бродил по дорогам Индии, и в конце концов некая сила привела его на родину, в Хардвар. Думаю, он пострадал во время войны: был ранен или с ним что-то сделали. Кумари едва его узнала: какие-то лохмотья вместо одежды, спутанные волосы, длинная борода, багровые шрамы на теле.

– А он… узнал ее?

– Неизвестно. Он не сказал ни слова, но… заплакал. – Сделав паузу, Манджу покосилась на Ратну, а после продолжила: – Кумари заботится о нем, да и Анила тоже. Она считает Амита своим отцом. Когда она рядом с ним, Амиту лучше. Тогда нам кажется, будто он начинает что-то понимать. Поднимает голову и больше не смотрит в землю. Протягивает к дочери руки.

Ратна долго не могла прийти в себя. Беспорядочные мысли сменяли одна другую.

– Твой муж не против того, чтобы Амит жил с вами? – резковато спросила она.

– Это же его брат!

Они дошли до колодца и встали в очередь. Был тот ранний час, когда свет и тень кажутся живыми, а красота природы – молчаливой, нежной и юной.

Еще не все женщины проснулись, но многие уже вышли на улицу и болтали. Разговоры, как отметила Ратна, были все те же: о мужьях и детях, невестках и свекровях. О горестях и болезнях. О том, как сберечь лишнюю пайсу и не переплатить на рынке.

– Ты сама все увидишь, – печально промолвила Манджу. – Сейчас я наберу воды и пойдем обратно. Остальные, наверное, уже встали. Сегодня моя очередь идти к колодцу, а Кумари с Анилой готовят еду.

Ратна набрала полную грудь воздуха и долго не могла выдохнуть. Потом развязала уголок сари, достала любовно и бережно сшитую и вышитую повязку с амулетом, какие девушки и женщины носят на руке повыше локтя, и глухо произнесла: – Я не стану входить в ваш дом. Передай это украшение Аниле. Обещай пригласить меня на ее свадьбу. Я расскажу, как меня найти. А еще дай слово, что вы не станете неволить мою дочь и позволите выйти за того, кто ей понравится.

Три месяца спустя обитатели военного городка под Лакхнау были шокированы видом индийской женщины в цветном сари, уверенно идущей по улице и ведущей за руку ребенка. Обычно индийцы не смели переступать границ английского поселения.

Несмотря на то, что солнце уже клонилось к закату, знойный ветер метался по дороге, поднимая столбы пыли. Выползшие на веранды после целого дня заточения белые дамы вяло обмахивались веерами и вели такие же медленные, будто скованные жарой разговоры.

Когда индианка проходила мимо их домов, они вытягивали шеи и изумленно смотрели ей вслед, словно никогда не видели женщин в национальном наряде. Создавалось впечатление, что они позабыли о том, что живут в Индии.

Если Ратна спрашивала дорогу, они с неохотой отвечали ей, а после провожали женщину испуганным взглядом. Некоторые крестились. Шепот нарастал, словно шелест дождя. Но если прежде Патриция Блэйд, узнав об этом, сгорела бы от стыда, то теперь ей было все равно.

Индианка с ребенком остановилась возле ее дома. Женщина долго осматривалась, не решаясь войти, а потом наконец толкнула калитку.

Небольшой сад напоминал кусок пустыни: земля потрескалась и запеклась, пожухлые листья слабо трепетали на ветках. Ратна подумала, что, если бы ее попросили остаться, она возродила бы сад, но женщина знала, что никто ничего подобного ей не предложит.

На веранде появилась мать Джейсона. Увидев индианку, она бросилась к ней с таким выражением лица, какого Ратна никак не ожидала увидеть.

– Боже мой! Ты! И мой внук! Не знаешь ли ты что-либо о Джейсоне?!

Патриция шарила взглядом по лицу Ратны, словно надеясь увидеть на нем нечто обнадеживающее, но та лишь покачала головой.

– Входи, – пригласила свекровь, и индианка нерешительно переступила порог незнакомого жилища.

Точно так же, как Джейсон в свое время понял, что его жены нет в этом доме, Ратна сразу же осознала, что его давно тут не было.

– Садись. Вы, должно быть, устали и хотите есть? Чего желает Айрон? Молока, чая или сахарной воды? Сейчас я все приготовлю.

Малыш удивленно таращился на бабушку: люди, которых он привык видеть, выглядели совершенно иначе.

– Ничего не надо. – Ратна поразилась тому, насколько ей сложно подбирать английские слова. Она поймала себя на мысли, что разговаривает с сыном (а иначе и быть не могло!) только на хинди. Похоже, рано или поздно Айрон совсем позабудет язык своего отца.