Дочери Ганга

– Знает, но не верит, что ее дочь мертва.

– Почему?

– А вы попробуйте поверить в такое! – тихо произнес Джейсон.

– Что ж, – вздохнула миссис Корман, – отправлю ее на кухню и велю накормить. Нам тоже скоро подадут ужин. Составьте нам компанию, мистер Блэйд!

– Боюсь, я не смогу остаться.

– Нет-нет, отказ не принимается. Мы здесь умираем от скуки!

Ратну отвели на кухню. Это была английская кухня, где не готовили индийских блюд. Повариха сразу заявила, что не потерпит в своих владениях индианку, так что пусть ей дают какую-нибудь другую работу!

Две горничные в черных платьях, белых фартуках и кружевных наколках, уставившись на коротко остриженную девушку в полотняном сари, о чем-то живо защебетали.

Ратна натянула на голову дупатту и сжалась у стены, будто готовясь к защите. Однако когда ей протянули миску со щедрой порцией вареного картофеля и кусочком мяса, она взяла, потому что была голодна.

Под любопытствующими взглядами слуг Ратна давилась пищей, которая казалась ей на редкость безвкусной и пресной. Что едят эти белые! Как можно готовить без специй!

Миссис Корман не желала видеть индианку в комнатах, потому место поломойки Ратна тоже не получила. В результате ей поручили помогать садовнику, и она копала, полола, уничтожала гусениц, носила воду.

Работа была тяжелой, но девушка не жаловалась. Здесь она могла ни с кем не разговаривать и без помех предаваться воспоминаниям и мыслям. Ратна любила смотреть на цветы, над которыми старательно гудели пчелы. Ей нравился круглый каменный бассейн с выложенным синей плиткой дном и нагретой солнцем водой, а также окружавшие его мраморные скульптуры. Девушка старалась не попадаться на глаза хозяевам, и чаще всего ей это удавалось.

Когда она проработала неделю, ей вручили несколько анн и дали понять, что она может выйти в город.

Ратна не стала отказываться и вскоре шла по улицам Варанаси, наслаждаясь привычными запахами пыли, сточных вод, цветов и фруктов, благовоний и дыма. Шла особой походкой индийской женщины, ставя ноги в одну линию, выпрямив спину и грациозно покачивая бедрами.

Девушка не удержалась от удовольствия отведать родной, обжигающе острой пищи, а после ноги понесли ее к приюту.

Ратна вовсе не собиралась возвращаться в обитель скорби. Она хотела узнать о Соне.

Постучав в дверь с прорезанным в ней окошком, девушка поразилась собственной решимости. Она ощущала себя независимой. У нее не оставалось иного выбора, кроме как идти своей дорогой. И никто не мог ей помешать.

В окошке появилось лицо незнакомой молоденькой женщины.

– Что тебе надо? – испуганно спросила она.

– Позови Суниту!

Увидев Ратну, Сунита вытаращила глаза.

– Ты?!

– Да. Я хочу спросить, знаете ли вы что-либо о Соне?

Когда Сунита приоткрыла дверь, Ратна на всякий случай попятилась.

– Ты сбежала из приюта, а теперь являешься сюда в цветном сари и браслетах и запросто спрашиваешь о Соне?! Я расскажу тебе о ней, если ты вернешься обратно!

Темные глаза Ратны метали молнии, а губы скривились в дерзкой усмешке.

– Я ни за что не вернусь!

– Тогда убирайся отсюда! – прошипела Сунита. – Сона умерла, утонула в Ганге – разве тебе неизвестно?!

– Неправда! Мы убежали вместе. Она вышла замуж и была счастлива.

– «Другой муж нигде не предписан для добродетельной женщины» – так написано в священных книгах. Ты, презренная шудра, станешь спорить с брахманами?!

– Я хочу видеть Сону!

– Вы обе прокляты! – со зловещей тожественностью объявила Сунита. – И обе падете в ад! Только там вы и сможете встретиться.

Не удержавшись, Ратна плюнула прямо под ноги женщине и гордо зашагала прочь. Ей показалось, будто Сунита что-то скрывает. Об этом говорил ее бегающий взгляд и покрывшееся красными пятнами лицо.

Ратна подумала, что, если Сона и Арун по какой-то причине разлучились, первая вполне могла вернуться в приют. Или ее отвезли туда насильно. Брахманку нельзя было назвать приспособленной к жизни.

А если… если она вторично стала вдовой? Нет, в этом случае Сона, не колеблясь, взошла бы на погребальный костер. У нее бы достало стойкости и хватило сердечной боли.

Ратна брела по улице, ничего не слыша и не видя; она будто очутилась в пустоте. Так бывало, когда на нее накатывали воспоминания. Она представляла спящую Анилу: плотно зажмуренные глазки с изящными веками, пухлые губки, темный пушок на круглой головке. Теперь дочка подросла, наверное, и ходит, и говорит! А вдруг она, Ратна, обманывает себя и Анила…

Зачем тогда жить?! Остановившись, девушка вонзила ногти в ладони. Нет! Надо гнать от себя эти мысли! Но они не давали ей покоя, и Ратна едва не стонала. Если брахманы утверждают, что порядок вещей в мире неизменен и строг, тогда почему все кажется таким неопределенным и шатким?

Девушка подумала о Джее. Если он когда-то и впрямь приедет ее навестить, она скажет, что ей во что бы то ни стало надо попасть в приют, чтобы узнать, там ли Сона. Ратне казалось, что он сумеет помочь. Англичане считают себя хозяевами этой страны, значит, им открыты любые пути.

Когда Ратну вновь отпустили в город, она не пошла в обитель скорби, а спустилась к реке.