Дочери лорда Окбурна

А вдова и сиделка беззаботно продолжали рассиживаться за ужином. Вдруг послышались шаги Карлтона и мистрис Гульд пошла к нему навстречу, чтобы проводить его за дверь; поговорив кое о чем она распростилась с ним, и, проводив его до крыльца, потушила лампу.

На следующий день Карлтон встретился со Стефеном Греем, с которым он был знаком только шапочно. Несмотря на это, Карлтон подошел к нему.

– Ее здоровье быстро поправляется, – сказал Карлтон.

– Да, – ответил Стефен Грей, приняв замечание Карлтона за вопрос. – Я недавно заезжал к ней. Мне очень хотелось бы побывать у нее вместе с вами, чтобы рассказать вам весь ход ее болезни и…

– Потрудитесь, – прервал его Карлтон, – навещать ее еще два дня, а то у меня сейчас совершенно нет времени, Я ездил в Лондон к отцу, который очень болен и поэтому несколько дней не был у моих пациентов, которые нуждаются в моем присутствии, а некоторые из них даже рассердились на меня. И прежде чем я займусь этой дамой… как ее зовут?

– Мистрис Крав.

– Мистрис Крав! Я, право, никак не запомню ее фамилии, хотя она не трудная. Теперь я положительно не в состоянии заменить вас у нее. Хоть зарежьте – ничего не могу сделать. Голова кругом идет от массы занятий. Но побывать у нее с вами вместе я могу даже сегодня, вечером… часов в семь… – на этой фразе он остановился, – а если почему-либо не удастся, то завтра утром в десять часов уже непременно буду. Но надеюсь успеть сегодня. Эта дама кажется очень молодой, – добавил он.

– Да, очень еще молода, хотя и уверяет, что ей уже 22 года, но мне это не верится.

На этом они окончили разговор и разошлись.

Глава VI

Ровно к семи часам вечера явился мистер Стефен Грей к мистрис Крав. В ожидании докторов, мистрис Крав волновалась, от волнения началась лихорадка. Это очень не понравилось Стефену Грею и он спросил Юдио, сидевшую в соседней комнате:

– Вероятно, больная много говорила сегодня?

– Нет, сударь, – ответила Юдио. – Она говорила немного, но с большим воодушевлением; это очень естественно.

– Мало ли что естественно, но если вредно, значит не следовало допускать подобного возбуждения, – недовольным тоном сказал доктор. – Где мистрис Пеперфли? – Добавил он.

' – Она все время была тут и только сейчас спустилась за чем-то в кухню.

Доктор позвонил. Вскоре послышались мрачные шаги старухи, которая с трудом подымалась по лестнице.

– Зачем вы разрешили больной говорить так много, – сказал он сиделке.

– Ах, сударь, я беспрестанно останавливала ее, но она, ведь, не слушается. Мне кажется, что разговор ей не повредит.

– Ей не следует так утомляться. Убедительно прошу вас следить за этим. А теперь мне нужно прописать ей успокоительную микстуру. Впрочем, я подожду еще мистера Карлтона.

Но он не дождался его, хотя просидел у больной до 7 1/2 часов. Обещая возвратиться на следующий день, он удалился, настоятельно требуя для больной полного спокойствия и совершенной тишины. Задернув занавес кровати и спустив шторы у окон, Юдио, ухаживавшая заботливо за больной, отозвала сиделку, чтобы передать ей тихим голосом:

– Я уйду домой, так как зубная боль меня совсем измучила.

– Ступайте, ступайте, моя милая помощница, – приветливо сказала ей сиделка. Вскоре по уходе Юдио, приехал Карлтон. Он был очень недоволен, узнав, что мистер Грей был без него. Он пожелал увидеть больную и попросил мистрис Гульд проводить его только до второго этажа. Исполнив его просьбу, вдова снова спустилась в кухню. Но вдруг послышался звонок и она пошла отпереть дверь. Карлтон, услыхав шаги на лестнице, прошел в гостиную, думая встретить там Стефена Грея, но перед ним появилась мистрис Пеперфли с пузырьком в руках.

– Вот микстура, сударь, – сказала она.

– Микстура? – Спросил Карлтон, взяв из ее рук пузырек. – Какая микстура? Разве Стефен Грей прописал что-нибудь больной?

– Да сударь, он прописал ей успокоительное, чтобы она уснула крепче.

Карлтон сорвал обертку с пузырька, раскупорил его и понюхал.

– О, какой сильный запах миндаля! – Воскликнул он.

– Не ошибаетесь ли вы? – Сказала сиделка.

– Если вы мне не верите, понюхайте сами, – сказал он ей, передавая пузырек.

– У меня, сударь, сильный насморк и я не услышу запаха.

Карлтон, то нюхая, то пробуя микстуру, казался очень занятым ею. «Странно, – громко сказал он сам себе, зачем прописал он это».

– Однако, получите ее от меня обратно, добавил он, обращаясь к сиделке. С этими словами он направился в спальню, а сиделка, поставив лекарство в шкапчик, подошла к больной.

– Не угодно ли вам чего-нибудь, сударыня?

– Нет, спасибо. Вы можете оставить меня одну, – ответила больная. Карлтон, поговорив немного с мистрис Крав, пожелал ей покойной ночи и вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице, он думал о больной, и вдруг вздрогнул: пред ним стоял человек с густыми черными бакенбардами, с бледным цветом лица и неподвижным выражением глаз. Хотя Карлтон был и не труслив, но, при появлении этой странной и при том неожиданной фигуры, он очень испугался.

– Кто там? – Едва слышно проговорил он, – кто там?