Дочери Марса

Послышались чьи-то шаги. Затем звук открывающейся двери. Миссис Кэррадайн тут как тут. С рыжеватыми волосами, выбившимися из-под капитанской треуголки позапрошлого столетия.

— Мне показалось, что ты юркнула сюда, — прошептала она. — Как ты себя чувствуешь, милочка? Может, за твоей сестрой сбегать?

Салли вспыхнула.

— Нет, благодарю, — угрюмо отозвалась она. — Знаешь, мне что-то не по душе вся эта географическая кутерьма.

Кэррадайн, приподняв костистый нос, хохотнула, и Салли с благодарностью тоже рассмеялась.

— А я вот поднимусь и вытерплю эту кутерьму. Ради Эрика, — призналась Кэррадайн. — Он вышел в море с конвоем тремя неделями раньше. И тоже наверняка прошел через это. Хотя, может статься, на конвое ничего подобного и не позволили. Но я все равно вытерплю.

— Могу я тебя кое о чем попросить? — спросила Салли миссис Кэррадайн. — Пожалуй, я останусь здесь. В следующий раз обещаю быть мужественнее. Не сомневаюсь, что Наоми там будет.

— Это точно, — согласилась миссис Кэррадайн, — Наоми вообще девушка решительная. Во всех смыслах.

В особенности, если это касается подкожных инъекций. У Салли вертелся на языке именно такой ответ, но она сочла за лучшее промолчать.

Шагнув к ней, Кэррадайн погладила ее по голове и, повинуясь внезапному порыву, чмокнула в лоб.

— Знаешь, твои черные волосы — просто чудо, — сказала она. — Как бы мне хотелось иметь такие, а не эту рыжую паклю. Но даже с ней я все-таки выскочила замуж. Никогда не думала, что мне это удастся с такой шваброй на голове. — Кэррадайн отступила на шаг. — Ладно, Дама Червей, бывай, — улыбнулась она, махнув Салли на прощанье.

Заговорщически прикрыв за собой дверь, миссис Кэррадайн удалилась. Салли могла сказать Оноре: «Меня тошнит от всего этого. Еще будет полно маскарадов, на которых я появлюсь в красивом платье».

Да, видимо, Наоми и вправду была решительной. Да и ростом выше. Высоких чаще принимают за решительных. Еще в младших классах учителя и сверстницы постоянно сравнивали Салли с Наоми. Да и сама Салли была убеждена, что во многом уступает сестре. Отчасти это было так, отчасти нет. Наоми прекрасно чувствовала себя во внешнем мире. За исключением, пожалуй, семьи — от семейства она предпочитала дистанцироваться. И с участием в веселье по поводу пересечения экватора у нее тоже проблем не возникнет. Все осложнится, если они вдруг столкнутся нос к носу.

По сверкающей теплой морской глади они прибыли в Коломбо. Матросы и все остальные рангом младше офицеров, которым воспрещалось сходить на берег, просто-напросто ночью спустились по якорной цепи, стащили шлюпки и самовольно отправились на сушу. Медсестрам и офицерам-медикам позволили сойти на берег. На причале медсестер встречали мужчины средних лет, наперебой уверявшие, что они — просто красавицы, равным которым в мире нет, что цейлонцы — самые милые люди на земле, после чего их провезли по городу, состоявшему из храмов, лавчонок и огромных изваяний Будды над входом в расположенные на главных городских артериях магазины, а потом вдоль живописного побережья, где на них глазели смуглые женщины в пестрых одеяниях и мужчины с мачете в руках. Они прошли через крепостной вал Галле[4], где мужчины средних лет распространялись о том, как португальцы, затем голландцы, а ныне британцы прибирали к рукам эти погруженные в дымку подступы к гавани, при этом умудряясь еще и отгонять страшно навязчивых нищих — тоже, кстати, цейлонцев и самых милых людей на земле, пытавшихся всучить медсестрам фальшивые монеты, — якобы обнаруженные на потопленных голландских кораблях. Лимонад, поданный на веранде отеля «Амангалла», притулившегося обок церквушки в голландском стиле, разительно отличался от того, что они до сих пор пробовали у себя дома в Маклей. Здешний напиток благоухал специями и чужеземной экзотикой.

4. Оазис

Раз в четыре дня Салли отсылала отцу очередное послание, в котором подробнейшим образом описывала новые впечатления, пытаясь таким образом заглушить стыд от того, что по ее милости старик торчит сейчас в одиночестве на хиреющей ферме.

Я и не мечтала своими глазами увидеть такие чудеса, это лишний раз доказывает, насколько разнообразной может быть жизнь.

Салли использовала все языковые возможности для описания Порт-Суэца, города многоэтажных зданий на фоне розоватых холмов.