Дочери озера

Этот дом всегда принадлежал семье Конноров. Хэдли и ее муж Малькольм вернулись в Уортон, чтобы ухаживать за пожилым Гаррисоном. Хэдли души не чаяла в отце и отблагодарила его за любовь и привязанность, которые он щедро дарил ей в детстве: почтительно и заботливо (как и подобает обожаемой отцом дочери) ухаживала за стариком до самой его кончины. После его смерти дом и семейный капитал перешли к ней. Сама Хэдли дожила до девяноста лет. В последние годы за ней ухаживал ее внук Саймон – кузен Кейт, сын Гарри – сына Хэдли. Когда Хэдли умерла во сне, ее любимый дом перешел к Саймону в знак признательности за нежную заботу о бабушке.

Саймон и его компаньон Джонатан занялись восстановлением этого огромного здания – буквально дюйм за дюймом. Каждый светильник, дверная ручка, половица были подлинными или, как любил говаривать Саймон, чертовски хорошей подделкой. Большая часть мебели и аксессуаров тоже были подлинными (отреставрированными, разумеется), а та мебель, что не являлась антиквариатом, гармонично сочетала старый и новый стиль. Пока невосстановленным оставался только третий этаж – там когда-то располагался бальный зал. Саймон планировал заняться им зимой, когда закончится туристический сезон.

Великолепный декор вкупе с высококлассным рестораном сделали этот отель самым популярным в городке: за привилегию провести ночь под его тщательно восстановленной крышей платили большие деньги. Впрочем, у Саймона имелось неписаное правило: близким родственникам – бесплатно.

– Это дом наших прапрадедушки и бабушки, – говорил он Кейт. – Ты имеешь такое же право быть здесь, как и я. С какой стати тебе платить за проживание? Никаких денег, пожалуйста.

Однако Кейт не слишком часто пользовалась этим щедрым предложением. Они с Кевином провели тут медовый месяц и несколько раз в год приезжали и останавливались в одном из люксов с джакузи на ночь-другую в межсезонье – просто потому, что здесь очень романтично.

Каждый раз, когда Кейт проходила через огромную деревянную парадную дверь, ее бросало в дрожь: в атмосфере дома чувствовался дух истории, и Кейт ощущала прямую, неразрывную связь с семейным прошлым. Фотографии на стенах словно преследовали ее: молодые, энергичные, счастливые люди улыбались в блаженном неведении, не подозревая, что когда-нибудь их правнучка будет рассматривать эти снимки, а сами они уже будут лежать в могилах.

Приезжая сюда, Кейт всегда представляла себе молодых супругов Гаррисона и Селесту. Видела, как их дочь родилась, выросла и умерла здесь. Кейт нравилось ходить по тем же коридорам, спать в тех же комнатах, есть за тем же столом, как и давным-давно ее предки. Она ощущала быстротечность жизни, пролетающей, словно в один миг. Казалось, еще минуту назад здесь сидела Селеста, беседуя за ужином с дочкой и наслаждаясь прекрасным видом на гавань. Столетие пронеслось в мгновение ока – и теперь черед Кейт любоваться тем же видом. Здесь она чувствовала близость к далеким предкам, как будто они по-прежнему обитали здесь, живя прежней жизнью совсем рядом, за невидимым барьером, который у Кейт почти – но не до конца – получалось преодолеть. Казалось, стоит задержать дыхание и застыть на месте, как заметишь следы присутствия. Она не знала, что их духи, как и духи других людей, в самом деле бродили по залам, сидели за столами и витали над гостями в столовой, не в силах или не желая покинуть этот великолепный дом ради загробного мира.

Сегодня Саймон встречал ее в дверях.

– Наконец-то! – Он стиснул Кейт в медвежьих объятиях. Аляска тем временем прошмыгнула внутрь. Они долго стояли в обнимку, потом Саймон шепнул:

– Ты как?

– Я в порядке, – ответила Кейт, зная, что его не проведешь.

– Да уж, держу пари. – Он отодвинулся и оглядел ее, прищурившись. – Люди всегда в порядке, когда их мир рухнул. А теперь – в бар. Там расскажешь все. У меня есть бутылка вина с твоим именем на этикетке. С меня – вино, с тебя – рассказ.

Глава 7

Услышав, что произошло между Кейт и ее мужем, Саймон наморщил нос:

– Ты что-то скрываешь. Я сразу это почувствовал. Выкладывай все.

Каким-то таинственным образом Саймон всегда все знал. Что-то скрывать от него было бесполезно.

– Хорошо, расскажу. Но ты наверняка сочтешь это очень странным.

– Странным в каком смысле?

Она заерзала на стуле:

– Странным в смысле «Кейт явно нужна смирительная рубашка».

– Звучит не так уж плохо. – Саймон приподнял брови и подался вперед. – Итак, в чем дело?

Кейт глубоко вздохнула, не зная, сможет ли она произнести это вслух.

– Дело в том, что со мной происходит что-то непонятное.

– Ну, чего ты тянешь? – Саймон повторно налил ей бокал. – Я же вижу, ты сама хочешь поговорить об этом, – так не мешкай. Неужели все совсем ужасно?

– Дело в том, что мне в последнее время снятся странные сны.

Кейт выдохнула, и вся история выплеснулась из нее одним долгим непрерывным потоком. Что за последние три недели ей не раз привиделась женщина, чье тело выбросило на берег рядом с родительским домом, что Кейт почему-то знала, что в складках одежды утопленницы спрятан ребенок.