Дочери Урала в солдатском строю

…Она была среди тех, кому поручалось сопровождать к линии фронта самолеты, которые доставляли кровь для раненых. Каждый такой вылет мог привести к встрече с врагом. Пользовались нелетной погодой, чтобы избежать столкновения с фашистскими истребителями.

Командир звена, парторг эскадрильи Ирина Олькова умела найти путь к сердцам подруг. Ее уральский говорок был слышен у крыла самолета перед вылетом, у землянки в час отдыха, когда сама собой возникала песня. «Вьется в тесной печурке огонь…» — бывало с грустью выводили девичьи голоса.

Бывшая однополчанка Ирины Ольковой Валентина Гвоздикова так писала о своей подруге:

«Мы — боевая пара, Ира — ведущая. Мне было спокойно с ней в воздухе. Сколько бы ни меняли нам с поста наведения курс, высоту и режим полета во время поиска вражеского разведчика, в какую бы сложную метеообстановку мы ни попадали при сопровождении самолетов к линии фронта, мы всегда приходили в точно намеченный пункт. Ира ориентировалась в воздухе, как птица. Весной 1943 года она с Олей Яковлевой вела воздушный бой прямо у нас на глазах, вблизи аэродрома».

Сдержанно и скупо, как о чем-то обычном, поведала об этой воздушной схватке Ирина Ивановна:

— Вместе с воспитанницей Магнитогорского аэроклуба Олей Яковлевой мы сидели в кабинах самолетов в готовности номер один. Где-то на подступах к аэродрому находился фашистский разведчик, на его поиск уже были направлены два истребителя. Облачность низкая, обнаружить врага нелегко. А ведь он может навести на наш аэродром бомбардировщики. Неожиданно над летным полем вынырнул из облаков корректировщик врага. Высота совсем небольшая — каких-нибудь девятьсот метров.

Мы разом запустили моторы. Не дожидаясь ракеты, взлетели и стали набирать высоту. Но где же самолет врага? Его уже не видно, уходит.

Пробиваем облачность в той стороне, где только что был разведчик. Гитлеровский пират сделал переворот через крыло и попробовал снова спрятаться в облаках. Но мы уже настигаем его и берем в тиски. Я захожу слева…

Потом меня спрашивали, страшно ли в бою. Тут думаешь не о себе, а только о том, чтобы уничтожить врага. Немецкий корректировщик «Фокке-Вульф-198» был очень маневренным и хорошо бронированным самолетом. В бою мной овладели ярость и какое-то подобие спортивного азарта. В свое время настойчиво осваивала тактику боя и стрельбу по корпусу, инструкторы были довольны. И вот боевой экзамен.

Враг бросается из стороны в сторону, чтобы уйти от преследования. Из задней кабины вражеский стрелок ведет огонь по моему самолету. Ныряю под очередь и бью по крылу и кабине. С другой стороны врага настигают пулеметные трассы Яковлевой. Мотор разведчика задымил, он пикирует.

Повторная атака. Теперь ему не уйти. Наши очереди вогнали фашиста а землю. За этот бой нас с Олей Яковлевой наградили орденами Красной Звезды.

После памятного боя летчиц первой встретила на земле Валя Ковалева, техник самолета. С ней прошли всю войну. От нее зависела безотказная работа самолета и, стало быть, успех боевого задания. Ей доверяли пилоты свою жизнь.

В полку недаром считали, что каждый сбитый самолет — это успех всего коллектива, результат четкой и слаженной работы всех служб и подразделений, и не было ни одного случая отказа материальной части по вине «технарей».

Однажды дали задание нескольким опытным пилотам облетать самолеты после капитального ремонта. Несколько раз в день приходилось совершать боевые вылеты. А тут еще такая нагрузка — после ремонта надо «обкатать» самолет до максимальной скорости, выполнить фигуры пилотажа, тщательно проверить выход из штопора. Что и говорить, работа на износ. Но Ирина понимала: война требует предельного напряжения сил — такова цена победы.

В письме из дому Ирина получила однажды хлебный колосок. Словно талисман, она хранила его в кабине самолета, мысленно возвращаясь в родные места.

По письмам матери, которые приходили из деревни Глинки Режевского района, Ирина знала о том, что в тылу хлеборобы делают все, чтобы обеспечить победу на фронте. Формула о единстве фронта и тыла не была для нее отвлеченным понятием. Только бы дожить до победы, свидеться с родными… И она вновь думала о боевых подругах, о причастности к всенародному подвигу и приходила к мысли: несмотря на горечь утрат, она видит все лучшее, на что способна человеческая душа, тут, вокруг себя.