Дочка людоеда, или приключения Недобежкина

Витю Шелковникова в этой же комнате трое камердинеров обряжали в ядовито-зеленый атласный жюстокор с позументами на фалдах, и он пережил несколько неприятных минут, когда слуги начали удивленно вынимать из деталей его капитанского мундира половники, чарки и блюда, украденные в "Русской избе". Самое трудное для них было потом приспособить эти вещи к довольно узкому жюстокору и коротким панталонам. Место для блюда лакей, похожий на ворона, долго не находил и наконец его пришлось засунуть за расшитый серебром жилет. Второй слуга, похожий на щипаного петуха, долго искал место, куда пристроить половник, и наконец вынув шпагу из перевязи, захотел сунуть его вместо клинка, но Витя воспротивился этому поползновению и, прикинув ценность половника и золоченой шпаги, сделал щедрый жест, подарив половник слуге, а шпагу воткнув на свое место в перевязь.

— Возьмите на память, — сощурился новоиспеченный аристократ.

— Благодарю вас! — вспыхнул от удовольствия слуга, похожий на петуха.

— А мне, сударь, а мне? — прокаркал слуга, похожий на ворона, надевая на Витю белый завитой парик с косичкой.

Вите пришлось расстегнуть жилет и отдать ворону блюдо. После чего и третий лакей, словно гиена, набросился на щедрого молодого человека.

— И мне, и мне, сударь, подарите и мне что-нибудь на память. Я видел, у вас есть такая маленькая чарочка.

Шелковников достал из кармана золоченый сосудец устюжской работы.

— Ах, сударь, всякий раз, когда я буду попивать винцо из вашей чарочки, я буду вспоминать вас и приговаривать: "Какую хорошую чарочку мне подарил этот щедрый господин!"

Гиена хитро сощурилась. Вите стало жалко отдавать позолоченную стопку.

— Нет, приятель, ты, я вижу, отъявленный мошенник. Лучше я буду вспоминать тебя всякий раз, когда сяду попивать винцо из этой чарки, говоря себе: "Вот у меня один негодяй хотел выманить эту чарочку, а я ее не отдал." Поди прочь, дурак!

Гиена, шипя извинения и втайне проклиная Шелковникова, кланяясь, исчезла с его глаз.

Шелковников, на секунду оставленный без внимания, мгновенно опорожнил содержимое карманов старого костюма адмирал-аспиранта, переложив его в свои. Увидев краешком глаза старый кошелек, он хотел швырнуть его в угол, но, подумав, что, возможно, это семейная реликвия Недобежкина, решил сохранить его и после вручить своему хозяину.

— Ужасно неудобный костюм. Красивый, но неудобный. Некуда было даже половник засунуть, — сокрушался Шелковников, любуясь собой в зеркале. — Вот бы Леночка Шершнева сейчас меня Шахинжакову и Пластронову представила, роль Казановы мне была бы обеспечена.

Шелковников мечтательно блеснул зубом и картинно выхватил шпагу из ножен. Увы, эффектного жеста не получилось. Клинок шпаги оказался спилен, и в руке у аристократ-бомжа сверкал коротенький огрызок.

— Эй, эй, милейший! — завопил он, нарушая идиллию музыкального концерта, который сопровождал переодевание.

Щипаный петух бросился к нему:

— Тсс! Умоляю вас, не шумите, сударь! Их светлость может прогневаться.

— Вы видите, какая у меня шпага! — Шелковникову почему-то не понравился обломленный клинок.

— Так положено, сударь. Это парадное оружие, чтобы в случае ссоры на балу не было убитых.

— Понятно, — согласился адмирал-бомж, но вдруг вспомнил, что во всех фильмах придворные, ссорясь, выхватывали настоящие шпаги и что он нигде не видел, чтобы у них были обломленные клинки.

— Стой! Я хочу, чтоб ты мне принес нормальную шпагу! — Шелковников надеялся после того, как эпопея с венчанием закончится, прихватить шпагу с собой и сдать ее в антикварный магазин, а получить в антикварном магазине за дефектный клинок полную цену было невозможно. Он представил, как накрашенная фря-приемщица будет ему выговаривать: "Оружие у вас старинное, но со сломанным лезвием. Нет, с таким дефектом принимаем только за треть цены". Шелковникову не хотелось выслушивать презрительные слова приемщицы.

— Не губите-с!

— Нет, голубчик, я знаю, что у вас тут есть хорошие шпаги, и ты мне басни не рассказывай. Если ты мне сейчас же не принесешь хорошую шпагу, то я прикажу, чтобы тебя выгнали вон и не заплатили жалования.

Витя вошел в роль, и слуге ничего не оставалось, как бежать за новым клинком, а Шелковников крикнул ему вслед:

— Ты получше там выбери, золотую, а не серебряную и побольше, побольше тащи, да смотри, чтоб и ножны тоже золотые были.

Вите очень хотелось взять за нее в комиссионном магазине полный куш.

Слуга, остановившись, выслушал пожелания н, пугливо оглядевшись, — не помешала ли их перепалка Недобежкину слушать музыку — рванулся исполнять желание друга их светлости аристократ-бомжа Шелковникова.