Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]

И сейчас же появились белокрылые ангелы с арфами в руках, и один из них, выйдя вперед и припав на колено, нежным голосом спросил:

— Какую вы песню хотели бы послушать?

— Знаешь ли ты, добродию, такую песню «Ой, калина с малиной над лугом стояла»? — спросил бравый громовец, несколько конфузясь, что, может быть, не знает этот пригожий парубок такой песни.

— Нам, по воле Господней, все песни известны, и эта тоже.

Ангел, словно дивчина, скромно потупил глаза и, отступив, подал знак своим музыкантам, после чего необыкновенно трогательным голосом затянул:

«Ой, калина с малиной над лугом стояла,
Ой, чего калина так рано завяла?»

Маркелыч, прослезившись, подтянул:

«Ой, того завяла, что я над лугом стояла!..»

Когда ангелы и Побожий закончили петь, апостол Павел в свою очередь спросил:

— Нет ли у тебя еще какой-нибудь просьбы?

Чтобы не обижать святого старца, вспомнил Маркелыч, что с детства, когда еще лазил с мальчишками по чужим садам, все интересовался, намного ли райские яблочки вкуснее тех, что росли в саду Опанаса Сливы.

— Хотелось бы мне сейчас отведать райского яблочка, а более у меня никаких просьб нет.

Апостол Павел кивнул, и тот же ангел, что спрашивал о песне, упорхнул на своих белых крыльях в гущу райского сада и, в мгновение ока вернувшись, припал на колено, протягивая на ладони старику самое настоящее спелое райское яблоко. Взял его Маркелыч из рук нежного ангела, а надкусить не смог.

— Что же ты, братец, не кушаешь? — спросил его апостол. — Не стесняйся, ешь.

— Душа не велит такую красоту в рот тянуть, — ответил майор и, обратившись к ангелу, сказал: — Возьми, хлопец, его назад, для твоей ручки оно сподручнее.

Ангел, кротко улыбнувшись старику, забрал у Маркелыча яблоко и встал поодаль, а ветеран стал откланиваться хозяевам.

— Оставайся у нас, Маркелыч, глядишь, и друзья твои по Божьему соизволению сюда прибудут, не искушай судьбу, — попытались снова уговорить его святые угодники.

Еще ниже в поклоне опустился ветеран:

— Простите меня, святые старцы, но совесть не дозволяет оставаться в раю, покуда есть во мне хоть капля сил на службу Отечества. Благословите вернуться на Родину.

— Что с ним делать? — в сердцах всплеснул руками апостол Павел.

— Ничего не поделаешь с упрямцем! — отозвался апостол Петр.

Один его схватил за ухо, другой за вихор и оттаскали, как мальчишку, за то, что он не захотел остаться в раю.

— Молодец, правильно поступил! Благословляем! — вдруг улыбнулся апостол Петр просиявшему от этих слов Маркелычу. — Передай там, чтобы россияне с украинцами и белорусами были единосущны, как Святая Троица.

Подозвав архангела Михаила, он попросил его отнести ветерана на землю.

— Куда его там? — спросил святой архангел.

— Поставь его незаметно у памятника Минину и Пожарскому.

— С Богом, Маркелыч! — апостол Павел сунул под мышку ветерану лукошко с райскими яблочками и отчего-то смахнул слезинку, видя, как архангел, обняв старика, полетел с ним на землю.

Уже в почете опомнился Побожий, что не спросил, кому передать последние слова апостола Петра, но переспрашивать было поздно.

— Дюкову передам! — решил старик.

Глава 20 УТРО В МОСКВЕ

Как приятно снова после долгой разлуки увидеть вдали крыши родного города, вдвойне приятно увидеть родной город с высоты птичьего полета Чужие города, горы и реки остались за спиной. Лос-Анджелес, Шри-Ланка, недели, проведенные в Бутырской тюрьме, даже образ Элеоноры Завидчей и ее последний обман — все показалось тусклым перед этой величественной картиной.

— Варенька! Это же Москва, наша Москва! — в восторге вскричал олимпийский чемпион, в утреннем сиянии различив вдалеке высотные здания и кремлевские звезды Третьего Рима.

В мгновение ока, едва успел произнести он эти слова, как ступа уже бесшумно и совершенно незаметно для глаз спешащих на работу москвичей начала снижаться.

— Где тебя высадить, Аркадий? — спросила прекрасная ученица ужасной бабы-яги. — Я должна еще вернуть эту реактивную капсулу на аэродром.

Аспирант ничего не сказал на эту Варину ложь и, только вздохнув еще раз, свесился со ступы и с минуту изучал расположение бульваров и улиц, чтобы сориентироваться, где ему лучше приземлиться.

— Высади меня на Страстном бульваре, рядом с кинотеатром «Россия». Кстати, Варенька, — аспирант вдруг вспомнил, что у него нет ни копейки денег. — Кет ли у тебя в долг хотя бы двадцати пяти рублей? У меня совершенно нет денег.

Варя тут же в небе достала из элегантной сумочки новенький кошелек и розовыми наманикюренными пальчиками протянула ему хрустящую двадцатипятирублёвку.

Аркадий, пряча глаза, сунул деньги в карман пиджака. В этот момент он чувствовал то же, что чувствует рядом с оленихой олень, которому только что спилили рога.

«Странно, что я могла в нём находить? — подумала людоедка — Ведь он же совершенно не героический тип, размазня какая-то и абсолютно не похож на миллионера».